Скромное обаяние художника Яичкина (Божий одуванчик - 2)
Шрифт:
– А я вам скажу, - от возмущения я не стала тянуть, а в один миг выложила все свои козыри, - что Евгений Карлович хотел нам показать. Меня только возмущает, что до этого додумалась я одна. Сейчас я скажу…
– Скажи-скажи, - издевательски скривилась Катерина.
– И скажу!
– бушевала я.
– Евгений Карлович явно изображал двенадцатый аркан Таро - «Повешенный»!
На кухне наступило неприятное молчание. Катерина усиленно соображала, что такое «аркан Таро», кто его куда повесил, и почему он 12-й, поскольку к мистике была равнодушна, и уж точно не увлекалась гаданиями на картах, к тому же, на таких странных, как Таро. Бабуля смотрела
– Изображал - что?
– осторожно спросила Катерина, когда они с бабулей намолчались и насмотрелись на меня, в ожидании, что я махну рукой и скажу, что пошутила.
– Моя дорогая внучка переутомилась, - фыркнула жестокая бабуля, обмахиваясь осеннее-летним каталогом палаток за 2002 год, заменяющим Димке кухонную скатерть.
– Не вынесла свалившихся на нее несчастий. Да и то! Сначала ее заставили встать в 7 утра, а потом - разлучили с ейным мужиком аж на два дня.
– Вот-вот, - покивала Катерина, - теперь она впала в темный мистицизм и морочит нам голову.
– Да напрягите мозги, - взвилась я, - на что они вам иначе? Неужели вы не помните позу Евгения Карловича?
– Помним лишь приблизительно, - нахмурилась бабуля, - с чего ты вообще взяла, что Евгюша бросился подавать нам тайные знаки?
– Да это же очевидно!
– взвилась я. Ненавижу, когда мне не верят.
– Судя по всему, очевидно, но не всем, - надулась Катерина.
– Поймите же, что нет в мире такого художника, которого бы не знал Евгений Карлович, - принялась я втолковывать им, как маленьким, - значит, он знает Яичкина, но предпочел скрыть этот факт.
– Предположим, Галочка, об этом подумала не ты одна, - хмыкнула бабуля.
– Но, по идее, ему незачем скрывать информацию про Яичкина, потому что нам надо отыскать его бесценный «Автопортрет», а он, не сомневаюсь, бесценный, раз бандиты по поводу него так разволновались. Евгений Карлович прекрасно понимал, что нам сейчас пригодится любая наводка, - продолжала я.
– Так, - кивнула бабуля.
– Значит, - обрадовалась, что меня хотя бы случают, я, - по идее, он должен был выложить нам все наводки на этого художника, вместе со всеми его «Автопортретами» и прочими шедеврами. Но он ничего не говорит. Что же взамен? Чем он может нам помочь? Он оставляет нам послание, что-то, указывающее нам направление, где искать Яичкина и содержимое буфета. Кто же виноват, что мы такие тупые?
– Между тем, - проговорила бабуля очень ровно, так, словно через пять минут меня заберут санитары, - кроме неясных посланий, смысл которых уловила только ты, Евгюша оставил нам два телефона, по которым мы сможем узнать о нашем дорогом Яичкине. Тащи телефон, а я поставлю чай.
Я сдалась перед грубой силой и понуро поплелась за телефоном. Хотя - легко сказать: «Тащи телефон». Это можно сделать, если ты а) знаешь, где он находится, б) хоть немного уверена, что он вообще есть в этой квартире. Насчет Димкиной квартиры ни в чем нельзя быть уверенными. Пока бабуля гремела чайником и пыталась выяснить, почему не включается Димкина плита (а не включалась она потому, что четыре дня назад Димка непонятно зачем варил на ней клейстер, тот убежал и еще не высох), я с опаской зашла в комнату и огляделась в поисках телефона.
Через десять минут азарт поиска захватил меня целиком. Я выпотрошила коробку из-под холодильника,
Бабуля, так и не победившая плиту, быстро натыкала на телефоне номер первого предполагаемого обожателя художника Яичкина.
– Добрый день, - проворковала она в трубку, - Семен Александрыч, я так понимаю? Разрешите представиться, Марья Степановна… Да, та самая… Ох, ну что вы… Наслышана, наслышана о вас… Только, только положительные отзывы… Евгений Карлович уверял, что вы сможете нам помочь… Хотелось бы чуть подробней узнать о некоем художнике по фамилии Яичкин… Я подожду, благодарю вас, дорогой.
– Свет в конце тоннеля, - громким шепотом сообщила бабуля, зажав трубку рукой, - щелкает клавиатурой и приговаривает, что фамилия ему знакома…
– Я почти его люблю, - сообщила Катерина.
– Не стоит, милая, - замахала руками бабуля, - голос у него, как у старого червивого гриба… И-и-и-и-и, да, Семен, дорогой, - снова заворковала бабуля, - как же так? Как же так? Нет, вы совершенно точно расслышали фамилию. Нет, не Яичин. И не Яицкий… В любом случае, я вам безмерно благодарна… Это было бы спасением… Буду ждать, всего вам доброго, хи-хи-хи, ха-ха-ха… До свидания.
– Бабуля щелкнула кнопку «отбой» и задумчиво покрутила трубкой в руке.
– Вот хреновина, - пробормотала она, - этот Семен предложил мне всех художников, в чьих фамилиях хоть с какой-нибудь стороны есть сочетание букв «я-и», так вот среди них не было ни одного Яичкина. Это, учитывая, что в расширенных каталогах русских художников можно встретить все существующие фамилии… Но, вполне вероятно, что у нашего Семена не все дома, зато, э-э-э-э… - она посмотрела в бумажку, оставленную Евгением Карловичем, - Василий окажется ценным парнем. Тем более что я его, кажется, зна-а-аю…
Мечтательно напевая неприятный варварский мотивчик, бабуля натыкала второй номер и мучительно долго ждала, пока на другом конце поднимут трубку. Мы с Катериной извелись до невозможности, и обе чуть не схлопотали по инфаркту, когда трубку все-таки взяли.
– Зямочка!
– гаркнула в трубку бабуля, - родной!
– ее собеседник взорвался нечленораздельными криками, - Зямочка, дорогой!
– продолжала орать бабуля.
Далее последовали несвязные совместные воспоминания бабули и неизвестного Зямочки. Нить разговора потерялась, упоминались какие-то цистерны (даже думать не хочу с чем), танцы (тоже не хочу иметь с ними ничего общего), высокая литература (сам черт ногу сломит, при чем тут она) и совсем уж невероятные общие знакомые, о которых я не хочу ничего ни знать, ни писать.
Короче, Зямочка невероятно обрадовался бабулиному звонку. Он был готов тут же встретиться, отвезти ее куда угодно, дать взаймы сколько угодно денег, предоставить ей стол и дом, посодействовать в перепродаже кому угодно и чего угодно. Не мог он помочь нам только в одном: подсказать что-нибудь про художника Яичкина, про которого, казалось, не знал никто в целом мире.
– Просто невероятно, - бушевала бабуля, зашвырнув телефон куда-то в угол кухни.
– Эти бандиты совсем ненормальные! Поручить нам искать пропавшее полотно художника, про которого не знает даже Зямочка… Девочки, это совершенно нереально! Тут есть загвоздка, но я не представляю, в чем она.