Скромное обаяние художника Яичкина (Божий одуванчик - 2)
Шрифт:
– Геннадьевич, - разрешил бабулины затруднения тот.
– Да-да, - покивала бабуля, - а это моя внучка Галочка, - и зачем-то добавила громким шепотом, - та, которая мелкая, - и ее подруга Катенька, - Катерину она не стала никак комментировать, вместо этого обласкала взглядом Зямочку.
Я достала мобильник и проверила время.
– Без пятнадцати два, - огласила я бесцветным голосом, - что мы собираемся делать?
– Машка, - засиял великолепной вставной челюстью Зямочка, - тебе растет достойная смена.
– А то, - ухмыльнулась бабуля, - не нарадуюсь порой на нее, - впрочем,
– Ваши друзья торчат тут с часа, - подобрался Зямочка, - сначала бродили вокруг гаража, пока не увязли в сугробах, - потом оцепили всю территорию и замерли. Сидят так уже полчаса: двое дежурят у входа в гаражный кооператив, двое - у дыры в заборе, неподалеку от моего гаража торчат еще трое - укомплектовались неплохо.
– И?
– вскинула бровь бабуля.
– Ну, я решил, что перестраховаться не помешает, - смущенно улыбнулся Зямочка (все-таки зубы у него отменные), - и натыкал там наших ребят, - если те начнут рыпаться, то недолго и нестрашно. Эти какие-то дикие, торчат там как пеньки. Мои все замаскированы.
Мы с Катериной помалкивали и переминались с ноги на ногу - ветер был самый что ни на есть февральский, со всеми прелестями: пронизывающий, колючий и отвратный. К тому же, мы на редкость удачно встали - на самом продуваемом месте. Как объяснила бабуля, чтобы хорошо видеть вход в гаражи, но нас оттуда никто не видел. Слов нет, стратегический пункт был выше всяких похвал, но как же холодно!
– Главное, Машка, не бойся, - сжал бабулины руки в своих Зямочка, - все устроим в лучшем виде.
– Обижаешь, - пробасила бабуля, - обижаешь дорогой, только тот зовется храбрым, кто не знает слова страх. Заботит одно, что если…
– Что если они запсихуют и начнут палить?
– закончил за бабулю Зямочка, - Тогда прикроем, мои ребята и на крыше сидят. Перестраховался, так сказать. Первый, кто вызовет хоть какие-то подозрения, получит пулю.
– В ногу, - проговорила бабуля, вглядываясь вглубь гаражей.
– Разумеется, мы же не беспредельщики, - и тут бабуля с Зямочкой отвратительно захохотали. Из этого хохота любой мог заключить, что именно беспредельщики они и есть. И это их очень радует.
Больше всего во всем этом меня бесили две вещи.
Во- первых, как эти двое понимали друг друга -с полуслова, с полужеста. Договаривали друг за друга фразы, перекидывались нежными взглядами и вели себя так, словно Евгений Карлович - это так, минутное увлечение. Я, конечно, понимаю, что вряд ли внучка имеет право голоса, когда речь заходит о бабушкиной личной жизни, но на этот счет у меня было свое мнение, и я обязательно постараюсь его до нее донести, как только представится возможность.
Во- вторых, меня злила до изумления та ковбойская лихость, с которой бабуля с Зямочкой (глупейшая кличка, впрочем, так ему и надо, соблазнителю чужих жен) строили планы по превращению города Химки в филиал Дикого Запада. Пальба по ногам, малоизвестные «ребята» (представляю себе тех ребят), оцепления и прочее. Евгений Карлович такого бы никогда не допустил.
Катерина скучала, от холода приплясывала на месте и тоскливо щурилась
Глава восемнадцатая, в которой бабуля выбивает лучшие условия, а из бабули выбивают пыль
Очнулась я в полной темноте и тишине. Зверски болела голова и нечеловечески хотелось пить. Я попробовала пошевелиться - вроде бы получилось. Шорох от моих движений гулко отдавался во мраке, я шарила вслепую: надо найти воды и немедленно попить, вроде бы, Пашка должен был принести водички на ночь, но, наверняка сам ее и выпил… Я наткнулась на что-то теплое и мягкое и заныла:
– Паш… Сходи за водичкой… Сходи за водичкой, а?
– что же я вчера так невероятно нажралась?
– Заткнись и хватит меня теребить, - раздался возмущенный шепот. Бабуля?! Она тут откуда?
– и прекрати делать вид, что ты повредилась головой.
Я повредилась головой? Что происходит? Я попыталась озвучить свою мысль, но из горла моего вырвался сиплый хрип.
– Чего?
– раздался голос Катерины, - Галка, ты где?
И вот тут-то события прошедшего дня начали медленно выплывать из тумана, который клубился в моей голове.
– …, - закричала я, вскакивая на ноги, -…!
– …!
– меня за шиворот поймала цепкая бабулина рука, -…!
– добавила она, немного подумав и присовокупила к вышесказанному, -…, - перед бабулиным искусством изящно выражаться бледнеет все. После ее прочувствованной речи в моей голове окончательно прояснилось, и я потерянно села прямо на пол.
– Вот дерьмо, - добавить к моим словам было нечего, поэтому Катерина с бабулей благоразумно промолчали.
Встреча с владельцами «Автопортрета» начиналась в обстановке бодрой и приподнятой. Перевес явно был на нашей стороне, так что мы были расслаблены и веселы. Зямочка (как бишь там его, Василий Геннадьевич) с бабулей были полны энтузиазма, ко входу в гаражный кооператив мы допилили в считанные секунды.
Там нас ждали трое мрачных типов.
– Перевалов, - пожал руку бабуле тот, который был за главного - крепко сбитый, пузатый парнище в защитной «Аляске» с багровой физиономией. Давненько, видимо, дожидался, ветрище тут был все-таки - будь здоров.
– Однофамилец!
– открыла ему объятия бабуля. Но тип обниматься сдержанно отказался и жестом пригласил нас вглубь гаражей. Бабуля шла первой, за ней - Зямочка, за ним - мы с Катериной, а следом трусили оставшиеся двое - в одинаковых синих пуховиках, с торчащими из-под капюшонов сизыми носами.
Мы немного попетляли среди гаражей, и я с интересом примечала вражеских бойцов и Зямочкиных ребят. Вот и достославная дырка в заборе, у которой мерзнут два молодца. Действительно, вид у них крайне подозрительный и глупый - с чего это два здоровенных бугая второй час торчат на территории какого-то гаражного кооператива. Зато нашей группе поддержки можно было только позавидовать. Вражеские бойцы приплясывали у забора, что не могло не вызвать подозрений, а около них два неприметных мужичка ковыряются в разобранном до винтика «Москвиче», периодически прикладываясь к термосу. Шикарная маскировка, снимаю шляпу перед выучкой Зямочкиных ребят.