Скромное обаяние художника Яичкина
Шрифт:
Конечно, все это вовсе не означало, что громить стоило именно моюквартиру, но уж таков злой рок - почему-то отбросам общества в голову первым делом пришла именно такая идея. Так и вижу эти лица, искаженные злобой и отчаянием, а потом их внезапно озаряет светлая улыбка. «Давайте», - говорят они, - «разгромим квартиру Переваловых, где-то мы слышали, что эти люди недавно сделали ремонт, так не оставим же там камня на камне!». Так все и произошло - по нашей квартире словно Мамай прошелся. Пострадало множество ценнейших вещей - почти новый торшер, великолепная этажерка,
Так что накануне зловещего праздника всех влюбленных Пашка не вошел в квартиру, а вбежал в нее, сшибая все на своем пути. Глаза его горели лихорадочным блеском, руки подрагивали, а волосы на голове торчали во все стороны так, словно он решил пройти пробы на роль репейника в небольшой школьной постановке.
– Я нашел!
– торжественно объявил Пашка, влетая на кухню в грязных ботинках и впиваясь восторженным поцелуем мне в шею. Я сосредоточенно кромсала ножом морковку, зажав в зубах сигарету, а потому была кратка:
– Бошынкы!
– Плевал я на ботинки, - заявил Пашка, выхватывая у меня сигарету, быстро затягиваясь и швыряя ее в раковину, - я нашел потрясающий старинный буфет!
– с гордостью добавил он и наполовину скрылся в холодильнике.
– Буфет?
– я пристроилась на подлокотнике кухонного дивана и захрустела недорезанной морковкой, - где он находится?
– Знаешь дом под снос в двух кварталах отсюда?
– Пашка вынырнул из холодильника с батоном колбасы и принялся его смачно жевать.
– Не знаю, - проявила я глубокое понимание тактики и стратегии.
– Узнаешь, - возликовал муж, нежно обхватил меня за талию и принялся размахивать мной, как полковым знаменем, - сегодня мы с Димкой ради интереса заглянули туда и чуть с ума не сошли - этот буфет поистине поражает.
– Чем же он так поражает?
– я осторожно высвободилась, усадила Пашку на диван и устроилась у него на коленях.
– Во-первых, - принялся перечислять мой благоверный, - это совершенно потрясающей красоты вещь, во-вторых, он как раз встанет у нас в коридоре, в-третьих - он чертовски старый и даже немного антикварный.
– Отлично, - я горячо расцеловала Пашку, за пятнадцать минут накрутила печеночного паштета, погрела борщ, и мы уселись ужинать, строя планы, как этот роскошный буфет будет смотреться в нашей квартире. На улице начиналась отвратная февральская метель, яростная, колючая и пронизывающе-ледяная, однако буфет неясным призраком маячил над нами весь вечер. В конце концов, после недолгих дебатов решено было отправляться за ним сейчас же.
В каком- то предрасстрельном восторге мы свистнули Пашкиного друга Димку, который доверительно сообщил мне по телефону, что буфет просто ужасный, а идет он с нами только потому, что ему очень интересно посмотреть на мое выражение лица, когда я увижу это произведение неизвестного, но больного на всю голову мебельщика. Я мужественно заявила, что верю Пашке как себе и, раз уж этот буфет показался ему великолепным, то я просто уверена, что это так и есть.
– Потому что у нас домострой и главный в семье - мужчина, - прокричал
– Потому что я - ангел, редкая женщина, подарок для каждого, делаю этот мир ярче, лучше и добрее, - заявила я в трубку Димке, - короче, мы тебя ждем.
Глава вторая, в которой появляется буфет, и мы всю ночь таскаем его по городу
Димка появился у нас через пятнадцать минут, когда на часах было полвосьмого, и потребовал еды. Судя по виду нашего друга, его очередная дама сердца оставила домашний очаг и отплыла в неизвестном направлении.
Димка совершенно удивительным образом умел портить характер своих обоже. Я долгое время недоумевала, где же он берет подобных мегер - жестоких, хладнокровных, властных, эгоистичных и, к тому же, не обремененных никакими понятиями о супружеской верности. Недоумевала я ровно до того момента, пока не попыталась познакомить Димку с одной из своих подруг. Буквально за месяц милая, добрая и, в принципе, неконфликтная Ирка превратилась в исчадие ада. Немало подивившись этой метаморфозе, после их расставания, я попыталась еще раз наладить Димкину жизнь - в конце концов, пропадал отличный мужик, полуторацентнеровый брюнет, добрейший, совершенно незаменимый в хозяйстве и общении. Однако через пару месяцев я стала смотреть на Димку с уважением - посудите сами, за это время он успел напрочь испортить характер трех моих подруг. На том этапе я решила оставить его личную жизнь в покое, хотя, впрочем, он и сам отлично справлялся.
Работал наш Димка человеком-пауком. В миру эта доблестная профессия называлась довольно скучно: инструктор по промышленному альпинизму. Это значит, что каждый день он ползал по отвесным стенам зданий, рекламным щитам и вышкам, выполняя различные высотные работы, внезапно появляясь в окнах квартиры на десятом этаже, чем пугал слабонервных девиц до безумия. Честно говоря, где-то в глубине души я считала, что подобная работа ни к чему хорошему не может привести, и заниматься ей, а к тому же искренне любить, может только совершенно безумный человек.
Увидев паштет, Димка оттаял сердцем. Вольным движением он подхватил из хлебницы батон, в другую руку взял ложку, в три прыжка оказался у стола и энергично принялся за еду, посыпая все вокруг крошками.
Я стояла в дверях кухни, с материнской нежностью наблюдая эту пасторальную картину. Как приятно иметь настоящих друзей. Не беда, что он завалил весь коридор своим альпинистским снаряжением и сейчас сожрет всю еду в доме - есть вещи важнее этого. Я с сомнением посмотрела на огромную сумку с какими-то крючьями, карабинами и веревками, которую Димка шваркнул у входной двери. Димка жевал.
– Димочка, - осторожно начала я, присаживаясь рядом, - скажи мне, пожалуйста, зачем ты притащил к нам все свое снаряжение?
– Не обращай внимания, - махнул рукой Димка.
– Знаешь, почему на этот буфет пока никто не польстился?
– Почему?
– тускло спросила я.
– Ну, - заулыбался Димка, отваливаясь из-за стола, - во-первых, он страшный. Как паровоз. А во-вторых, он находится на третьем этаже дома.
– Ну и что?
– почему-то мне совсем не нравился тон Димки.