Скромное обаяние художника Яичкина
Шрифт:
– Хранение ценностей, к которым не хочется привлекать особого внимания, в забытых гаражах и на квартирах знакомых бабок?
– поинтересовалась бабуля, не отрываясь от раздумий.
– Золотые слова, - обрадовалась бабулиной сообразительности Шурочка.
– Такой тайник очень дорого стоит, и существует лишь несколько мастеров, которые стряпают подобные вещи. Наш буфет произвел некий Рукавишников, он специализируется на предметах мебели. Есть еще Солнцев, который делает мелкие тайники в безобразных статуэтках
Я тяжело вздохнула, помолчала немного и сделала публичное признание:
– Пашке этот буфет показался красивым.
– Ку-ку, - сказала Ксюша.
– Да я тебе говорила, Шурка, - доверительно наклонилась к подруге бабуля, - ее мужик - маньяк.
– Вообще-то дизайн мебели Рукавишникова, психолога по образованию и краснодеревщика по призванию, продуман таким образом, чтобы вызывать отвращение у людей с нормальной психикой.
– Я и говорю, - вставила бабуля, - с нормальной психикой.
– Да ну вас, - отвернулась к какому-то кусту я, - Катерина, могла бы и заступиться за Пашку.
– Вы меня в ваши семейные дела не втаскивайте, - замахала руками Катерина, - кто у вас там ненормальный, а кто здоровый - мне даже не интересно. Я вот отродясь совершенно ненормальная, и прекрасно себя чувствую.
– Ку-ку, - добавила к ее словам Ксюша. Катерина цыкнула на нее, и та, тяжело вспорхнув, угнездилась на соседней пальме.
– А у кого же, Шурка, моя гениальная внучка буфет свистнула?
– походя поинтересовалась бабуля.
– У довольно милых ребят, - улыбнулась Шурочка, - по крайней мере, мне они очень симпатичны. Без средневекового мракобесия, и, что примечательно, во главе у них человек, которого кличут не по погонял, а по имени-отчеству, Александром Александровичем. Правда, без фамилии, но тенденция меня, Мусенька, радует. Просвещение, милая, достигло самых дремучих слоев.
– А кто у нас Александр Александрович?
– Не поверишь, милая, мясной король. Сосиски всякие там, колбаски.
– Карбонады, - прыснула бабуля, но тут же взяла себя в руки.
– И карбонады, - ровным голосом, явно сигнализирующим, что разговор на тему Ларискиного деспотизма закончен, проговорила Шурочка.
– Вот я и думаю, - потерла лоб в мучительном раздумье бабуля, - что не согласится наш мясной король на неравноценный обмен: паленый «Автопортрет» Рембрандта, который разыскивает ФБР, а потому загнать его некому, вместо «Автопортрета» их хваленого Яичкина, который, как они думают, приведет их к мешку бриллиантов.
– Ку-ку, - сказала Ксюша.
– Верно, - согласилась Шурочка.
– Тогда думаем дальше, у нас еще целых сорок минут, - повела плечом бабуля и снова замолчала.
– На самом
– Да еще с легкой придурью, - вставила бабуля.
– Ку-ку, - пояснила Ксюша.
– Да еще с легкой придурью, - невозмутимо продолжила Шурочка, - берется за кисть, ничего путного обычно не выходит. А ваш Рембрандт чего-то да стоит, пусть его и надо выдержать…
– Еще пару сотен лет, - грустно закончила за Шурочку бабуля. Обе призадумались и впали в уныние.
– Ну, подождите, - подала голос я, - а, может быть, нам объединить свои усилия?
– В смысле?
– встрепенулась бабуля.
– Шурочка же говорит, что парни - не средневековые мракобесы, - неуверенно начала я, - да я и сама в этом убедилась - симпатичные такие ребята, мягкие и вполне вменяемые. К тому же, отдав им в заложники самое сокровенное…
– От которого они уже лезут на стенку, это факт, - пробасила бабуля.
– Ты преувеличиваешь, - поправила я бабулю, - Евгений Карлович уже их всех обобаял. Так, может быть, надавить на все добрые чувства, которые только есть в их душах, и предложить им заняться поисками Яичкина вместе?
– Ку-ку, - сказала Ксюша.
– Вот-вот, - покивала бабуля, - полное ку-ку.
– Ку-ку, - обрадовалась Ксюша, - ку-ку.
– Заткнись!
– гаркнула бабуля, - без тебя, проклятая птица, тошно!
Ксюша обижено заклекотала и скрылась в зарослях каких-то мелких синеньких цветов. Шурочка проводила ее рассеянным взглядом.
– Зря ты так с животным, - покачала она головой.
– Ку-ку, - возликовала Ксюша, высунув клюв из своих зарослей.
– Брысь, - выплюнула бабуля, и Ксюша поспешила скрыться.
– Знаешь, детка, - добавила она, немного подумав, - в твоих словах есть рациональное зерно, по крайней мере, ничего более умного на данный момент я придумать не могу. Будем давить на жалость и настаивать на заключении временного военного союза. Девочки, примите жалостливый вид!
Мы с Катериной попытались изобразить что-то подобное.
– Отвратительно, - скривилась бабуля.
– Спасти нас сможет только чудо.
– Ку-ку, - с опаской вставила Ксюша.
На этом собрание было закончено. Бабуля даже не представляла, насколько наша задача упростится.
Глава двадцать девятая, в которой я вишу на Пашке, а мясной король интересуется Рембрандтом
– Все, что требуется от вас, - в сотый раз проинструктировала нас с Катериной бабуля, - это молчать и делать несчастные глаза. Только не вздумайте мне это снова демонстрировать. У меня прямо мороз по коже.