Скрытая ярость

Гарвуд Джулия

Выпятив челюсть и бормоча проклятия, он протянул пистолет ближайшему охраннику, рукояткой вперед.

– Он заряжен? – спросил охранник, не снимая руки со своего.

– Разумеется! – рявкнул Роджер, все сильнее злясь. – Какого черта я таскал бы с собой незаряженный?!

– Это верх неосторожности – разгуливать повсюду с заряженным пистолетом и взведенным курком, – заметил охранник, принял оружие и поставил на предохранитель. – Хотите отстрелить себе что-нибудь важное?

Роджер только отмахнулся, внезапно почувствовав усталость до мозга костей.

– А

разрешение у вас есть? – спросил другой охранник.

– Самой собой.

Это была ложь – никакого разрешения у Роджера не было и быть не могло, при его-то образе жизни и репутации. Он позаимствовал пистолет у брата Эвана, который держал дома целый арсенал.

– Далеко не убирайте – я не задержусь.

Вместо ответа охранники в четыре руки обшарили Роджера, то ли чтобы убедиться, что другого оружия при нем нет, то ли показать, кто здесь главный. Подобное надругательство возмутило его до глубины души. Обшаривать мультимиллионера, как какого-то подзаборника!

– Да как вы смеете?! Вы знаете, кто я?

Судя по тому, что никто не ответил, охрана не имела об этом ни малейшего представления. С бесстрастным видом оба отступили.

Шагая к приемной конторы, Роджер мысленно рвал и метал, а когда секретарша спросила, как доложить, прокричал свое имя в полный голос в надежде нагнать на наглецов страху.

– Прошу присесть. Это всего на минутку. Секретарша позвонила, выслушала ответ и адресовала Роджеру улыбку, полную профессиональной любезности.

– Теренс сейчас спустится. Это ассистент мистера Смита, он отведет вас в контору.

Ожидание действительно не затянулось. Очень скоро наверху роскошной винтовой лестницы с резными перилами появился молодой человек в темном костюме элегантного покроя, белоснежной рубашке и строгом галстуке. Против всех ожиданий, он не представился и не протянул руки, просто предложил следовать за ним. Роджер брюзгливо отнес это к новомодным веяниям. Не без труда осилив винтовую лестницу, он прошел вслед за ассистентом в конец длинного коридора и оказался в просторном зале с толстым ковром, мягкой мебелью и картинами на стенах, которые неискушенному глазу показались бы оригиналами. Все здесь буквально разило большими деньгами.

Как ни хорохорился Роджер, это произвело на него впечатление. Не желая ударить лицом в грязь, он спросил: «А где Андерсон?» – хотя не только не был знаком с адвокатом дяди, но даже никогда его не видел.

– Мистер Смит сейчас будет, а пока не хотите ли чего-нибудь выпить?

Обрадованный Роджер изъявил желание отведать чистого бурбона. Ассистент коротко кивнул и пошел к двери.

– Всю бутылку! – крикнул он вслед. – Мы с братьями должны... – он чуть не брякнул «отпраздновать это событие», но вовремя спохватился и сказал: – помянуть дядюшку.

Несколько минут спустя появился Брайс, увидел на столе бутылку и без всяких налил себе полстакана. Ни один из братьев не добавил к чистому алкоголю ни содовой, ни даже льда, хотя и то и другое стояло на подносе. Осушив стакан, Брайс издал утробный звук удовлетворения

и лишь тогда кивнул Роджеру в знак приветствия.

Братья не виделись примерно полгода. Роджер был поражен тем, как изменился Брайс. Он исхудал так, что одежда висела на нем как на вешалке – да что там, иная вешалка выглядит упитаннее! Кожа его приобрела землистый оттенок, а белки глаз – желтоватый. Роджер с содроганием подумал: цирроз печени.

– Давненько не виделись, – сказал он, чтобы не молчать.

– Угу, – буркнул Брайс.

– С самого дядиного дня рождения. Хорошая была гулянка.

– Угу.

– Как самочувствие?

– В полном порядке! – тотчас встрепенулся брат. – А в чем дело? Почему ты спросил? Я что, плохо выгляжу?

Это явно был случай, когда отказываются смотреть правде в глаза.

– Да я слышал...

– Что?

– Ванесса говорила, что тебе в последнее время нездоровится...

– Она вечно несет всякую чушь!

Роджер мысленно махнул рукой. Не хочет видеть очевидного – его дело. Кто он такой, чтобы вмешиваться?

– Вы все еше вместе? Она поговаривала и о том, что желает переехать.

– Чего ради? – хмыкнул Брайс. – У нас давно уже отдельные спальни, а это все равно что разные жизни. Что ты привязался к Ванессе, как будто нам больше и поговорить не о чем? Ей не так уж плохо живется, моей женушке. Она греет кое-кому постельку вот уже три месяца и думает, что я ничего не знаю. А я слышал, как она по телефону договаривалась с ним о встрече. – Он передернул плечами. – По мне, пусть делает что хочет. Все равно у нас давно уже нет ничего общего, да и не было. Мы оба слишком ленивы, чтобы что-то менять, а по правде сказать, уйди она к любовнику, я был бы только рад: перестала бы лезть ко мне с проповедями о пользе трезвости. Вечно ноет, что мне надо бросить пить!

– Ну, если она ноет, значит, ты ей небезразличен, – резонно заметил Роджер.

– Небезразличен! – хмыкнул Брайс. – Как же иначе? Бабам надо кого-то воспитывать, не то помрут со скуки. А как дела у тебя?

– У меня большие планы. – Роджер подмигнул. – Инвестиции! – Он поспешно продолжал, чтобы не оставить брату и шанса задать наводящие вопросы (это была болтовня чистой воды, никаких планов у него сроду не бывало): – Скоро у меня наступят большие перемены.

– Ах так... – Брайсу явно было наплевать на его жизнь, в том числе на будущее. – Что-то Эван задерживается. Ты с ним видишься?

– Недавно перекинулся словцом.

Роджер не стал уточнять, что это было в баре казино и речь шла исключительно о пистолете напрокат. Брайс строил из себя человека с твердыми моральными принципами, выступал против ношения огнестрельного оружия и, конечно, прочел бы проповедь о мирном сосуществовании. Напыщенный болван!

– Ну и как он?

Судя по тону, вопрос был задан из чистой вежливости, чтобы скоротать время до появления адвоката.

– Эван помалкивает о своей жизни.

– Не похвастался даже достижениями в бодибилдинге?– ехидно осведомился Брайс.