Скрытые чувства
Шрифт:
Эмоции, за которые мне захотелось настучать себе по голове, потому что на миг меня охватило отчаянное желание коснуться этих самых плеч, вытягивая из них напряжение. Не уверена, что только эмпатически.
Да что ж это такое-то, а?!
Могу я на него нормально реагировать? В смысле не реагировать так… откровенно! От злости на себя я слегка зависла, а вместе со мной зависла и моя речь.
— Лисс Рокуш? — В меня плеснуло раздражение Майи, сидящей на диване с планшетом. — Вы дверью
— Нет. — Я вздернула подбородок, встречая взгляд повернувшегося мужчины. — Мне нужно поговорить с вами, листер Берговиц.
— Говорите, — последовал короткий приказ.
— Наедине, — уточнила я, проигнорировав возмущение его помощницы. — Это касается вашей дочери, и это очень важно.
— Я могу уделить вам время за обедом.
А до этого я растеряю весь запал? Нет, так не пойдет. Сейчас или никогда!
— Лучше сейчас.
Кажется, секретарь потеряла дар речи от такой наглости, потому что ответила не сразу.
— Листер Берговиц очень занят, — процедила она.
— Но не для семьи.
— Что вы себе позволя…
— Все нормально, Майя, — перебил ящер. — Оставьте нас. Я позову, когда вы понадобитесь.
Помощница посмотрела так, будто собиралась испепелить меня взглядом. Не говоря уже об ее эмоциях: вот где была гремучая смесь. Но я уже достаточно натренировалась, чтобы отгородиться от ее чувств и от нее самой.
Стоило Майе скрыться за дверью, Берговиц бросил:
— У вас есть пять минут.
Пять минут для дочери? Я действительно начинаю ее понимать.
— Тогда не станем тратить время даром. — Я подошла ближе. — Я хочу, чтобы вы арендовали для дня рождения Фелисы тот дом, который хочет она.
— Хотите?
— Да. Знаю, что вы выбрали другой, но еще есть время все переиграть. Это ее день рождения, и она достойна того, чтобы самостоятельно выбирать, где и как отмечать праздник.
— Кажется, мы уже обсуждали этот вопрос, — снова перешел на «холодный» режим Берговиц.
Не просто холодный — с него только чудом снежинки не сыпались.
— Да, — кивнула я. — И сошлись во мнении, что я выполняю свою работу. Сейчас я именно это и делаю: то, ради чего вы меня наняли. Мой босс хочет отметить собственный праздник в том старинном особняке. Пригласить диджея Крайзена и группу «Батискаф». Бабуля Ро все равно плохо слышит, а другим гостям понравится.
Я сыпала теми крохами фактов, которые успела узнать и прочитать о его дочери, только сейчас по-настоящему осознав, как мало я знаю о Фелисе на самом деле. Но из этих крох складывалась картинка.
— Этот дом важен для Фелисы, потому что он был важен для ее матери.
Впервые за время нашего знакомства холод и спокойствие во взгляде Берговица треснули, обнажая
Впрочем, несмотря на взгляд, в котором разверзлась Бездна, спросил он ровно:
— Она сама это вам сказала?
— Нет, — ответила я честно. — Я почувствовала ее.
— Вам нужно чувствовать мою дочь и ее окружение, а не размышлять о ее чувствах.
— Но я о них думаю, листер Берговиц! Этого не отменить.
— Это… — начал ящер, но я его перебила:
— Не важно? Еще как важно! Это очень важно для Фелисы.
Он шагнул ко мне так резко, что взгляд едва уловил это движение.
— Не. Смейте. Больше. Перебивать. Меня, — процедил Берговиц. — А также учить меня, как общаться с дочерью.
— Кто я такая, чтобы вас чему-то учить? — фыркнула я, задирая голову. Хотя от его напора и близости (мы почти касались друг друга) захотелось податься назад.
Или, наоборот, вперед.
Пусть даже ящер снова закрылся, та вспышка врезалась в память. Да мне и не нужно было считывать его эмоции, чтобы понимать, что он злится. Очень сильно злится. И злость эта была холодной, если не сказать ледяной. Меня даже затрясло от этого холода. Хотя, возможно, просто целебное действие ячи из термоса закончилось, и злостный вирус радостно запустил в меня свои когти.
Так, а вот про когти точно лучше не думать.
— Вы эмпат, которого я нанял.
Спасибо, что напомнили!
— Наняли, — согласилась я. — И уволить можете в любой момент. За невыполнение своих обязанностей. А я привыкла серьезно относиться к своей работе, листер Берговиц. Быть не приложением своего босса, а его незаменимой помощницей.
— И кто вам мешает?
— В данном случае — вы!
Наверное, огрей я его стулом, ящер и то изумился бы меньше.
— Да, это правда. Вы отказываетесь мне уступать даже в самой малости, из-за чего ваша дочь меня не любит. Просто потому что!
За одно это меня можно было уволить, но сдаваться я не собиралась.
— Вы должны научиться доверять ей, только тогда она станет доверять вам!
Правда же, не собиралась.
Только вот когда ящер бросил на меня еще один злюще-холодный взгляд, меня окончательно приморозило. Закончить мысль я не успела… Или успела? Кажется, Берговиц мне что-то ответил, но я не смогла разобрать, потому что в ушах загудело, а ногу пронзило болью, будто на меня надели раскаленные кандалы. Лицо ящера вдруг начало расплываться перед глазами, колени задрожали, и я соскользнула вниз.