Скрытый колдун рода Лаурус
Шрифт:
Мальчишки и девчонки переглянулись между собой. Лавру даже показалось, что они ничего не поняли, ведь были еще малы для подобных разговоров. Но когда они все хором, громко и четко, будто читали заклинание, дали ему это обещание, Лавр почувствовал, как в глазах у него защипало от слез.
— Мы будем прилежно учиться и станем сильными, профессор!.. Обещаем!..
Лавр верил этому обещанию, и собирался хранить воспоминание о нем в своем сердце долгие годы.
Засмущавшись, он снял очки и прикрыл ладонью глаза.
— Профессор, вы что, плачете?
— Профессор, взрослые не ревут!
—
— Профессор, не ведите себя как ребенок!
— Да-да, — проговорил Лавр, сквозь рвущийся из горла смех. — И я не плачу. Просто что-то в глаза попало.
— Врунишка!
— Профессор, взрослые не должны врать детям!
Их громкий и звонкий смех был слышен далеко за пределами аудитории.
«Я буду скучать по ним», — подумал Лавр, оглядывая своих учеников.
Возможно, он слишком легко привязывался к тем, кто его окружал. Во всяком случае, именно так произошло с этими детьми, так же было и с Марией и ее фамильярами. Они оставляли след в его душе, и расставание с ними причиняло боль.
«Надеюсь, вы сдержите данное мне обещание и станете сильными колдунами и колдуньями. Настолько сильными, что сможете защитить и себя, и тех, кто будет вам дорог от любой беды».
Даже если однажды беда придет к ним в лице Первородного мага.
Внезапно дверь в аудиторию распахнулась, и детские голоса тотчас же смолкли. Переступив через порог, в помещение вошла Валериана. А следом за ней ровной вереницей порог перелетали блюдца и чашки.
— Это что, торт?!
— Сладости!
— Мы будем пить чай?
— У кого-то день рождение?
— Нет. Это мой вам подарок в честь окончания первого полугодия, — произнес Лавр, кивком головы поблагодарив Валериану, пока та направляла блюдца и чашки к детям. — Постарайтесь не испачкаться. Помните, что у вас сегодня еще пара занятий.
Но ученики его уже не слышали, все их внимание приковали к себе блюдца с кусочками кремового торта.
— Спасибо, что не отказали в просьбе, — сказал Лавр Валериане. — Мне хотелось хоть чем-то их обрадовать.
— Пустяки, — отмахнулась колдунья, наблюдая за тем, как девчонки и мальчишки, пачкали пальцы в жирном креме. — Видеть счастливые лица детей самая ценная для меня награда. Кстати, там кое-кто хотел бы с тобой поговорить.
— Кто?
Лавр взглянул в коридор через открытую дверь.
— Иди-иди, не спрашивай. Я пригляжу за малышней.
К слову сказать, его ухода ученики, поглощенные сладостями и чаем, не заметили.
А в коридоре, сложив перед собой руки, стояла Петуния.
Глава 19
Попросив Лавра следовать за ней, Петуния направилась по академическим коридорам в сторону преподавательского крыла, и Лавру не оставалось ничего другого, кроме как молча следовать за ней, гадая, для какого разговора она захотела поговорить с ним наедине.
Будучи приятной в общении женщиной и прекрасным преподавателем, Петуния всегда вызывала доверие у своих учеников. Даже у Лавра, числившегося в рядах ее учеников не так уж и долго, Петуния вызывала чувство трепетного восхищения. К тому же — не стоило об этом забывать — на экзамене в Министерстве лишь
Лавру все еще было стыдно за свой провал.
— Проходите и присаживайтесь в кресло, Лавр, — произнесла Петуния, открывая дверь своего кабинета. — Я заварю нам чай.
— О, не стоит… — Лавр попытался отказаться, в его голосе проявилась присущая ему в подростковые годы дрожь. — Не нужно утруждать себя. Я слышал, что в последнее время вы неважно себя чувствовали…
Петуния отмахнулась от него, приступая к заговору небольшой конфорки у окна, и, закончив стих, сказала:
— Не настолько, чтобы не суметь поставить чайник на огонь.
Пользуясь случаем, Лавр решил оглядеться, продвигаясь вглубь кабинета, к тому самому креслу, которым в ближайшее время он мог распоряжаться по собственному усмотрению.
В Академии восточного колдовства каждому преподавателю полагался личный кабинет, который тот мог обставить как было душе угодно. Кабинет был даже у Лавра, но он ничего в нем не поменял, заранее зная, что надолго в стенах Академии не задержится.
Лавр сел в предложенное ему кресло и утонул в мягких подушках.
В кабинете Петунии было много света, большие окна в пол располагались на южной и восточной стенах из-за особенностей расположения комнаты — она находилась на углу корпуса. Множество растений, стоящих в горшках на полу, свисавших с потолка, нашедших свое место на стенах, создавали атмосферу свежести и уюта, и даже серость за окном не смогла бы испортить настроение тому, кто находился в этом кабинете.
У Петунии было много книг, а еще большой стол с различными склянками и пробирками.
— Профессор, вы интересуетесь зельеварением? — спросил Лавр, желая разрушить повисшую в кабинете тишину.
На полках за стеклянными дверцами шкафа, расположившегося позади лабораторного стола, стояли бутыльки с разноцветными жидкостями. На каждой наклеена бумажка с названием, и Лавр знал, что позади в бумажке большего размера, записан состав зелья — так делали все, кроме ведьмаков. Ведьмаки никогда не записывали свои рецепты, бережно храня свои тайны лишь в своих головах. И иногда в своих остроконечных шляпах.
— Правильнее было бы сказать, с каких пор я интересуюсь зельеварением, — произнесла Петуния, взмахом руки поддавая в конфорке огня.
Вода в чайнике быстро начала пузыриться, закипая.
Сняв чайник с конфорки, Петуния направилась к Лавру, а следом за ней полетели чашки, блюдца, ложки и сахарница. А еще заварочный чайничек, внутрь которого Петуния заранее насыпала сушеных листьев и ягод.
— Чем только на старости лет не займешься, лишь бы ухватиться за ускользающее от тебя время. — Петуния взмахнула рукой, и в заварочный чайничек потек кипяток. — Сказал бы кто мне в молодости, что я, будто ведьмак какой-то, буду корпеть над пробирками, подбирая для зелья ингредиенты — засмеяла. Но занятие это весьма недурно, хочу я вам сказать. Поинтереснее сочинения стихов, но это только между нами.