Скрытый колдун рода Лаурус
Шрифт:
— Простите, профессор…
— Я не буду лезть к вам с расспросами, Лавр, — словно не услышав его извинений, продолжила Петуния. — Не буду теребить вашу душу, ведь вам должно быть лучше знать, кому и что рассказывать, но… Я уверена, что в Министерство вы возвращаться не желаете.
У Лавра загорчило во рту. И он поспешил вернуть в свои руки чашку с остывающим чаем, сделав несколько больших глотков.
— Я не буду спрашивать причину, — повторила Петуния. — В конце концов, что толку от старухи вроде меня, которая умудряется засопливить от каждого сквозняка?
???
В день, когда Лавр покинул Академию, шел снег.
Валериана подсуетилась и сунула ему в руки мешковатую авоську, под завязку набитую едой: вареными яйцами, вяленым мясом, хлебом, сушеными грибами и бутылкой молока. Бутыль с молоком была самым тяжелым грузом, но в целом ноша не доставляла Лавру никакого дискомфорта. Учитывая, что личных вещей у него было немного, а еда к моменту его прибытия в порт Кипрея исчезнет, можно было сказать, что шел Лавр налегке.
Однако снега за прошедшую ночь намело столько, что каждый шаг забирал у колдуна толику энергии и примерно к полудню сил у Лавра уже не осталось. И этот факт его крайне расстроил.
Справедливости ради стоило сказать, что Лавр не имел по отношению к самому себе никаких завышенных требований, ведя довольно-таки оседлый образ жизни, он не был подготовлен для длительных путешествий, и боль в икрах была ярким тому подтверждением. Всю свою жизнь Лавр подолгу оставался на одном месте: вначале в своей общине на острове Змеином, затем в Академии, а после в Министерстве. Душа его не жаждала приключений, поэтому такой спокойный образ жизни вполне Лавра устраивал, но в данный момент он был крайне расстроен тем фактом, что выдохся спустя несколько часов, не протянув и до вечера.
Остановившись посреди леса, чтобы немного передохнуть, Лавр огляделся: вокруг него из заснеженной земли тянулись вверх голые стволы деревьев и кустарников, лишь зеленые елки придавали миру вокруг ярких красок.
Лавр поднял вверх голову, снял очки — на запотевающие линзы все время липли снежинки. Небо уже несколько дней было заволочено плотными светло-серыми тучами. Лавр знал, что где-то за ними был скрыт голубой небосвод и солнце, но увидеть их в ближайшие дни можно было разве что в самой дальней точке на севере континента.
Зима там была сурова, но погода преимущественно ясная.
Подумав о том, что в скором времени он должен был оказаться как раз в тех местах, Лавр поежился. Он и так продрог до самых костей. Чего же ожидать от тамошней погоды?
Вспомнив последний разговор с Валерианой, Лавр улыбнулся, и на душе стало чуть теплее. Женщина долго пыталась убедить его, что выходить за пределы посада в такой снегопад не
«До порта Кипрея путь не близок, — сказала Валериана, провожая его у главных ворот Академии. — Смотри, снег идет и идет. Обожди немного. Что случится за эти несколько дней?»
Но случиться могло что угодно. Поэтому поблагодарив женщину за заботу о нем, Лавр двинулся в путь.
Сейчас же, спустя несколько часов с того разговора, Лавр начинал думать, что, возможно, и в самом деле стоило отсидеться в Академии, переждать непогоду. Никто бы и слова ему не сказал. Но Лавр чувствовал всей душой, что момент настал, нужно идти дальше. Хоть снег, хоть пурга — ничто не могло стать преградой перед его свободой от Министерства.
«И все же, — думал в этот момент Лавр, прислушиваясь, — погода так себе…»
Сквозь свистящее завывание ветра он пытался различить в звуках природы что-то неестественное. Лавр был убежден, что слежка за ним началась в тот момент, как только он переступил порог главных ворот Академии. Но то ли ничего подобного не произошло, то ли его преследователи были мастерами своего дела, но за прошедшие полдня Лавр так и не обнаружил за собой хвоста.
Шмыгнув замерзшим носом, он продолжил путь по вымерзшему лесу, в котором лишь зеленые елки напоминали о том, что жизнь возможна даже в условиях снежной мерзлоты.
Еще через несколько часов Лавр окончательно выбился из сил, однако погода улучшилась — во всяком случае, снег с неба начал падать медленнее, и крупные снежинки больше не хлестали по его щекам, не попадали в глаза. Смеркалось. По его подсчетам до темноты он должен был дойти до небольшого поселение под названием Дерен. В нем, если верить Чаберу — тому самому колдуну из таверны в посаде, местные жители любезно предоставляют путникам ночлег за небольшую, практически символическую плату в несколько монет. На которые, тем не менее, в выходной день на базаре можно было с лихвой наполнить едой небольшую корзинку.
Лавр перехватил поудобнее свой мешок, теперь он казался ему неподъемно тяжелым. Воздух, несмотря на приближающийся вечер, начал теплеть, и снег, упавший на землю еще утром, становился тяжелым и липким. Идти с каждым шагом становилось все труднее.
«Не таким я представлял себе начало своего путешествия», — подумал колдун, чувствуя, как под плотным плащом и одеждой вспотело тело.
Вниз по позвоночнику стекали капельки пота. Если в ближайшее время он не найдет место, где ему удастся обсохнуть и согреться, то простой зимней лихорадкой он не отделается.
Когда небо стало темнеть буквально на глазах, в воздухе начало пахнуть гарью. Вдалеке, разрывая лесную темноту, сквозь голые стволы пробивались желтые огоньки света — Лавр был уверен, что это огни поселения. Их вид придал ему сил, и колдун поспешил вперед, предаваясь мечтам о горячем ужине и теплой постели.
И каково же было его удивление, когда выйдя на небольшую опушку, он увидел не небольшие домики, в которых смог бы найти ночлег, а большой костер и кружившихся вокруг него женщин.