Скрытый Пророк
Шрифт:
— Ну хорошо, вы взяли меня, — объявил он с достоинством. Несмотря на свои необъятную талию и экстравагантные одежды — на него было навешано столько золотых украшений, что на них деревня Ульдиссиана могла бы кормиться целый год, — сыну Диомеда Фахин не показался самолюбивым человеком, который не думает о других. Однако это ещё не означало, что он узрит истину. Правда, его последующие слова давали некоторую надежду. — Не причиняйте больше вреда тем, кто служит мне. Отпустите их, и я ваш.
— Никто не пострадал, — ответил Ульдиссиан. — Я — Ульдиссиан уль-Диомед, и за их безопасность
Когда бровь торговца поднялась в очевидном недоверии, Серентия выступила вперёд. Прислонившись к повозке, она сказала:
— Мастер Фахин, вы помните моего отца, Сайруса из Серама? Он много дел вёл с вами в прошлом.
— Серам… Серам… Я знаю эту деревню, и имя Сайруса мне знакомо, — кеджани закрыл глаза и задумался. — Помню, что он был добропорядочным человеком. У него было много детей — надеюсь, во благо. — Открыв глаза, Фахин кивнул. — Да, я знаю Сайруса из Серама… А ты что, его дочь?
— Мы встречались, когда я была маленькой, мастер Фахин, — Серентия застеснялась. — Помню… Помню, у вас с собой был самая красивая девочка-пони. У неё была шелковистая, густая грива, и единственным небелым местом на всём её теле была небольшая полоска прямо над глазом, из-за которой казалось, что она всё время о чём-то думает…
— Шера, — прошептал Фахин, и его лицо растянулось в ребяческой улыбке. — Ах! Я не вспоминал о малышке долгие годы! — он хлопнул в ладоши от радостных воспоминаний о пони. — И хотя вы могли узнать о ней у кого-нибудь ещё, думаю, я поверю, что ты та, за кого себя выдаешь, — он растерял некоторую долю радости. — Но я не знаю, значит ли это что-нибудь теперь. Я вдоволь наслушался историй об ассенианце, ведущем через земли страшную армию…
— Нас нечего бояться, — встрял Ульдиссиан, осторожно отодвинув Серентию. — Если не служишь злу Триединого или Собора.
— В самом деле? Я готов поверить твоим словам о Триедином, ибо слухи о тайных ритуалах недавно достигли высших кругов столицы, но о Пророке говорят только хорошее; он проповедует мир даже с вами, несмотря на ваши деяния в Торадже и повсюду.
— Проповедует и в то же время настраивает всех убить нас. Я не могу ничего привести в подтверждение своих слов, мастер Фахин, но я надеюсь, что вы дадите мне возможность высказаться в свою защиту… Ради всеобщего блага.
Дородный торговец развёл руками:
— Ты же видишь, что я пленник здесь. Мне ничего не остаётся, кроме как слушать.
Ульдиссиан нахмурился.
— Не этого я хочу от вас, — идея, которую он ни с кем не обсудил, вдруг вселила лучшую надежду. — Послушайте, мастер Фахин. Вы выслушаете меня, если я предстану один перед вами и правителями Кеджана? Согласятся ли они на такую договорённость? Я свободно пройду в Кеджан один, — он прервал Серентию, которая хотела возразить, — и буду там перемещаться под вашим руководством. Только я один. Позволят ли… Позволите ли вы… Дадите вы мне шанс рассказать правду?
Торговец отклонился назад. Ульдиссиан не замечал увёртки в глазах человека, хотя он и напомнил себе, что этот человек зарабатывает на жизнь сделками.
Твои… Люди… Они должны будут
— Я буду один.
— Я не позволю тебе пойти в столицу одному! — выпалила Серентия. — Я пойду…
Он покачал головой:
— Ты нужна, чтобы держать в узде остальных, Серри. Никто кроме тебя не справится. Они точно не будут чувствовать себя спокойно рядом с Мендельном.
— Тогда возьми с собой его! Ты же знаешь, он пойдёт с радостью!
Ульдиссиан уже обдумал это.
— Маги могут посчитать его чересчур пугающим. Я не буду рисковать им или кем-либо ещё. Всё со мной будет в порядке, — Ульдиссиан посмотрел на торговца. — Раз мастер Фахин так говорит.
— Если ты отправишься в Кеджан со мной, так и будет, Ульдиссиан. — Фахин поднялся, двигаясь очень резво для человека его сложения. — Позвольте мне сказать моим людям, что мы возвращаемся домой. Капитана Азтула тоже надо успокоить.
Из благодарности Ульдиссиан низко поклонился.
— Спасибо вам. Приношу свои извинения за то, что прервал ваше путешествие.
— Поездка была личного характера, а не делового. Вы что, меня таким нищим считаете — всего три повозки? Я был бы куда больше расстроен, если бы пришлось разворачивать двадцать штук. — Фахин отмахнулся от предложенной руки, сходя с повозки. Оказавшись на земле, торговец заглянул внутрь. — Ох! А что с моим бедным телохранителем?
Ульдиссиан отпустил человека. С громких вздохом страж съехал вниз. Он уставился на Ульдиссиана, словно у того было две головы. Такое выражение будет превалировать на лицах кеджани, подумал сын Диомеда… Смешанное с ненавистью — спасибо Инарию.
Капитан Азтул, хоть и был своевольным человеком, в конце концов подчинился приказам своего нанимателя. В свою очередь Ульдиссиан встретил много протестов со стороны своих последователей. Никому не нравилось, что он отправляется в столицу один, но, как и торговец, он не допускал возражений.
Было решено, что Фахин возглавит дорогу в Кеджан, а Ульдиссиан будет скакать позади повозки. Во время обратного путешествия торговец решил сидеть рядом с возницей. Он не хотел показаться трусом перед своими людьми, что Ульдиссиан мог понять. Однако капитан Азтул тоже оставался поблизости, всегда наготове на случай, если ассенианец предпримет что-то подозрительное.
Мастер Фахин сам указал, когда они наконец оказались примерно в двух днях от пункта назначения. Сарон и другие нехотя подтвердили это, хотя Ульдиссиан их не спрашивал. За то короткое время, какое он был знаком с торговцем, он успел немало его зауважать. Сыну Диомеда в кои-то веки улыбнулась удача: если Фахин представит его правящим кругам, то есть надежда, что они послушают, а не перейдут сразу к делу.
— Учитывая капризную природу совета магических кланов, есть смысл встретиться с принцем Эхмадом — молодому принцу удалось укрепить свою позицию. Он заручился поддержкой многих гильдий, и даже маги прислушаются к его словам, — объяснил Фахин ранее.