Скрывая улики. Компиляция
Шрифт:
— Мередит? Почему?
— Ты разве не заметил, что она старается оградить тебя от всего? Она пыталась выжать из меня столько информации…
Тим засмеялся:
— Прости. Мередит считает меня довольно беспомощным.
Иден предложила ресторанчик с названием «Файерпит», поскольку туда пускают с собаками. Мысль импонировала Тиму, но он еще колебался.
Иден сразу сообразила, что его беспокоит:
— Расслабься, Тим. Я же не зову тебя на уик-энд в пятизвездочный отель с розовой ванной в виде
— Дело не в этом. Я…
— Не бойся, мы можем сесть за разными столиками, в разных залах. — Чувствовалось, что она улыбается. — А тебя посадим в кабинку с полной звукоизоляцией.
— Так гораздо лучше, — ответил он.
— Я просто подумала, что это будет здорово — для нас и наших собак, — и хотела послушать, как обстоят твои дела с полицией и той бедной женщиной в Киннелоне.
— Звучит заманчиво, — ответил Тим, сам удивляясь, что эти слова слетели с его губ. — Значит, через час в ресторане?
— Да, — сказала она и повесила трубку.
Когда Тим с Кайли прибыли в ресторан, Иден и Трэвис уже ждали их там. Иден даже успела раздобыть две миски с водой.
— Прошу прощения за опоздание, — сказал Тим. Кайли обошлась без извинений. — Я что-нибудь пропустил?
— Пока нет.
Тим заказал гамбургер, Иден предпочла овощи, и оба взяли по пиву. Собакам досталась спаржа, сваренная на пару, — любимое блюдо Кайли.
Устроившись поудобней, Тим в подробностях рассказал Иден о телефонном звонке Кэшмана и своих встречах с Новаком.
— Да что же это такое?! — возмутилась она. — Неужто лучше, если люди не будут сообщать о таких вещах?!
— Он думает, что это я убил Мэгги, — выдавил из себя Тим.
— Но это же возмутительно! Как такое возможно?
— Он всегда так думал. С самого начала. И этот случай — лишнее тому подтверждение: я уверен, теперь он считает, что Шейлу убил тоже я. Тим Уоллес, серийный маньяк-убийца.
— И что ты собираешься делать?
Это был даже не вопрос; Иден требовала, чтобы Тим не опускал руки.
— А что тут сделаешь? Он не смог найти улик раньше, нечего искать и сейчас. Единственное утешение, что это сводит его с ума.
— Думаешь, за преступления сажают исключительно виновных людей?
— Я стараюсь вообще об этом не думать.
— Ты отказываешься признать очевидное, — сказала Иден.
Он улыбнулся:
— Не стану этого отрицать.
— Тим, послушай. Тебе нужен адвокат.
— Считаешь, Новак для меня опаснее Кэшмана?
— Возможно. А лучше бы нанять еще и телохранителя.
— У тебя есть знакомые адвокаты?
До сих пор Тим имел дело только с корпоративными юристами и не мог представить себе их один на один с Новаком.
— Как ни странно, есть. Мой брат — адвокат по уголовным делам. Ник
— Ник Александер твой брат? Тот самый, что защищал Билли Скарборо?
Президент энергетической торговой компании, Скарборо обвинялся в экономических преступлениях и уклонении от уплаты налогов в особо крупных размерах. Пункты обвинительного заключения тогда исчислялись сотнями. Ник Александер добился оправдания по каждому из них.
— Он самый. На его счету не одно громкое дело. Его все время показывают по ящику, и он может привлечь внимание к тому, как несправедливо обращаются с тобой полицейские.
— Последнее, что мне нужно, — это внимание СМИ.
Тим ограничился короткой фразой, благоразумно умолчав, к чему может привести подобное внимание для его бизнеса. Тем, кто получает деньги правительства для защиты страны от фанатиков-террористов, вовсе незачем светиться на телеэкранах в роли маньяков.
Тим решил, что пора сменить тему:
— А ты сама чем зарабатываешь на жизнь?
Иден рассмеялась:
— Неужто тебе стала интересна моя персона?
— В смысле?
— Ну, мы разговаривали о том, что тебе не очень приятно, и вдруг ты задаешь первый за все время нашего знакомства вопрос обо мне.
Он кивнул:
— Виноват. Боюсь, в последнее время я стал немного эгоистичен. Но мне действительно интересно знать, чем ты занимаешься.
— Преподаю историю искусств в Университете Монтклера.
— Серьезно? Я тоже. Удивительно, что мы до сих пор не столкнулись друг с другом в кампусе.
После кофе они просидели в ресторане еще больше часа, болтая обо всем на свете, кроме Кэшмана с Новаком, и спохватились, что пора идти, лишь когда Кайли с Трэвисом стали откровенно зевать.
— Мне очень понравилось, — сказал Тим. — Спасибо.
— То есть я поступила правильно, не намекнув на мои биологические часы?
— Тебе и не нужно было. Я слышал, как они тикают.
Новак чувствовал, как рушится его схема. Все было впустую — точь-в-точь как и в тот раз, когда Тим Уоллес убил жену. Новак понимал, что бежит на месте — эдакий хомячок в колесе, сконструированном убийцей, который забавляется и откровенно издевается над ним.
Кэшман был неуловим, но этого результата Новак ожидал. Для него Кэшман никогда и не существовал. Это был миф, придуманный Уоллесом как часть игры; игры, где Тим с неизменным постоянством лишал Новака возможности сделать ход. Хотя тот факт, что Тим вообще ведет с ним эту игру, стал для Новака настоящим сюрпризом и означал недооценку противника со стороны детектива. С самого начала Новак причислил Уоллеса к заурядным женоубийцам; последние же события поднимали Тима на новую, куда более высокую ступень в злодейской иерархии.