Скуф. Маг на отдыхе 2
Шрифт:
И вот какой интересный момент:
Психологом в его детском саду была именно Нинель Аскольдовна Белич. А потом и в школе — тоже она. Какая-то череда совпадений, — спойлер: нет, — вела их по жизни рука об руку. Нинель Аскольдовне всегда предлагали лучшую работу именно там, куда переводился Ангел.
И всю дорогу Нинель Аскольдовна спрашивала его об одном и том же:
— Давай поговорим о твоих снах.
— Давайте, — соглашался уже привычный Ангел, который специально для этого вёл подробный дневник. — Позавчера снились
— … а птицы их расклёвывали? — с надеждой уточнила Нина Аскольдовна. — Быть может, какие-нибудь зловещие чёрные вороны? Или стервятники? И так прям, чтобы… ну… понимаешь, наверное? Клювом тыц и панцирь вдребезги? И кровища вокруг?
— Не-е-е-ет, — улыбнулся Ангел. — Никаких птиц там не было. Никто черепашат не обижал. Всё с ними хорошо было.
Психологиня еле заметно поморщилась.
— Допустим, — сказала она.
— А вчера снилось, будто я сын дровосека и мы с отцом живём в лесу. И вот он рубит какую-то здоро-о-о-о-овую такую сосну, весь потный и взлохмаченный, а я подхожу к нему и говорю: «Папа, я хочу поступить в балетную школу»…
— Так, — снова заинтересовалась Нинель Аскольдовна и что-то по-быстрому начеркала у себя в блокноте. — А как выглядел твой… отец?
— Да как обычно.
— Быть может, ты заметил в его облике что-то странное? Например, рога?
— Рога? — от такого вопроса Ангел нахмурился и привстал с кушетки.
— Согласно соннику Фрейдова-Юнгова рога на голове отца трактуются нашим подсознанием, как… ну ладно-ладно! Это неважно! Это всё мои профессиональные заморочки. Расскажи лучше, что было потом.
— Потом папа покрутил пальцем у виска, — Ангел лёг обратно, — отвернулся и продолжил рубить дерево.
— А ты? — в глазах психологини вспыхнула надежда. — Что сделал ты? Ты взбунтовался? Ты решился перечить ему и настаивать на своём?
— Нет, — вздохнул Ангел. — Просто взял ещё один топор и…
— Ну! — чуть не взвизгнула от счастья психологиня.
— … и начал ему помогать.
— Ах, — явно расстроилась Нинель Аскольдовна.
А счастье ведь было так близко! Скажи Ангел, что всадил топор отцу в спину и у неё появилась бы хоть какая-то зацепка. Хоть какая-то надежда в том, что она не ошиблась. В том, что все они не ошиблись.
— Ну а сегодня так вообще очень интересный сон был, — продолжил Ангел.
— Так-так.
— Меня во сне разбил сонный паралич, представляете? То есть… мне снилось, что я ложусь спать, засыпаю и в этот момент началось.
— Что началось? — уточнила Нинель Аскольдовна.
— Ну как? Как обычно. Лежу, мычу, пошевелиться не могу.
— Угу. А может быть… Может быть, ты при этом почувствовал рядом чьё-то присутствие?
— Чьё?
— Не знаю. Просто обычно люди, которые пережили сонный паралич, рассказывают о чём-то подобном. Как будто бы рядом с ними кто-то был. Какая-то злая сущность. Какая-то…
— Да нет, — пожал плечами Ангел. — Ничего такого.
— Хм-м-м… понятно.
На это разбор сновидений подошёл к концу. И как всегда безрезультатно.
— Ну что? Давай смотреть картинки?
— Давайте.
В кляксах, которые традиционно рассматривал Ангел, только человек с напрочь атрофированным воображением мог не углядеть клыкастые и зубастые демонические рожи. Однако конкретно у него это получалось раз за разом.
— Это бабочка, — прищурившись, отвечал Ангел. — А вот это щенок с бантом на шее.
Сраная бабочка, — каждый раз думала про себя Нинель Аскольдовна. — Грёбаный щенок с грёбаным бантом, — а затем переходила к моделированию ситуаций. Ну а поскольку выдумка психологини была не безгранична, то градус безумия этих ситуаций со временем всё повышался и повышался.
— Представь, что понравившаяся тебе девушка позвала тебя на вечеринку, — закусив ручку и покачивая ногой, на ходу выдумывала Нина Аскольдовна. — В обозначенное время ты пришёл в обозначенное место, и тут оказалось, что всё это вечеринка-розыгрыш.
— Розыгрыш? — уточнил Ангел. — А весёлый?
— Вообще не весёлый! Злой! Подлый! Коварный! Тебя заманили в квартиру, избили, облили мочой, нарядили в женское платье, накрасили под клоуна, затем накачали транквилизаторами и сделали на лбу татуировку в виде фаллического символа!
— Ой, — поёжился на кушетке Ангел.
— Да-да! Но и это ещё не всё! После тебя выкинули на помойку, наделали фотографий и разослали всем твоим знакомым!
— Ой-ой-ой.
— А пото-о-о-о-ом, — Нина Аскольдовна начала подводить к главному. — Спустя какое-то время ты вдруг идёшь вдоль морского обрыва…
— А где же у нас тут морской обрыв?
— Представь! Так вот, идёшь ты и видишь, как на краю этого самого обрыва балансирует машина. Качается туда-сюда, вот-вот сорвётся. А внутри машины сидит та самая девушка, которая тебя так жестоко обманула и подставила. И все те ублюдки тоже. Твои действия?
— Ну, — задумался Ангел. — Спасателям позвоню, наверное.
— Ясно…
Нинель Аскольдовна устало откинулась в кресле, сняла очки и принялась массировать глаза.
— Сеанс окончен, — сказала она, даже не пытаясь скрыть разочарование.
— Угу.
Ангел со скрипом встал с кушетки, кое-как натянул рюкзак, чуть не уронил торшер и опять-таки спотыкаясь:
— До свидания, Нинель Аскольдовна! — вышел прочь.
— У-у-у-у-уф-ф-ф, — протянула психологиня.
Затем встала с кресла, подошла к шкафу и открыла верхнюю дверцу. Прямо на неё оттуда смотрела полупустая бутылка коньяка и фужер. Нинель Аскольдовна взяла бутыль, взяла фужер, потом мотнула голова, поставила фужер обратно, зубами вытащила пробку, выплюнула её за плечо и присосалась к выпивке.