Скуф. Маг на отдыхе 4
Шрифт:
В назидание самые ближние к нам монстры начали боксировать на месте.
— Да Василий Иванович, блин! Смотрите, чего они делают!
— Да не переживай, это они так танцуют. Давай-давай, — похлопал я Шестакову по плечу. — И помни, я рядом. Если что, вытяну.
Шама оглянулась на подруг в поисках поддержки, но ничего, кроме ухмылочек, там не обнаружила.
— Ну охренеть теперь, — пробубнила шаманка, зажгла татуировки и поскакала по кочкам навстречу кенгуру. Босиком, чтобы трясина случайно не засосала сандалики…
Волосы у шаманки стали зелёными.
Но нет, не в следствии каких-то магических прорывов или волшебных преображений — это она просто в иле угваздалась с ног до головы. Чумазая, злая и усталая, прямо сейчас Ксюша Шестакова в очередной раз полетела в болото.
— А-а-а-а-А-а-аАА!
Шама пропахала собой заросли камыша и затормозила на мелководье. Перекувырнулась, села на задницу и сплюнула струйку болотной воды. Для полноты картины, ей сейчас только лягушки на голове не хватало.
— Да твою ж мать, — прочитал я по губам реплику негодования. — Задолбали.
С тем Шестакова поднялась, выжала край прилипшей к животу футболки и почавкала по топи обратно.
Сильная в компании альтушек и несомненно одарённая, когда дело заходило про техномагию, сейчас шаманка ничего не могла предъявить кенгурам. Некгурям? Множеству кенгуру, короче говоря.
Она до сих пор даже на остров к ним попасть не могла. Светилась как новогодняя ёлка, усиливала свои физические параметры благодаря маленьким духам-помощникам, выставляла щиты и с кастетами наголо бросалась на штурм.
Но-о-о-о…
Всё тщетно.
Боксировать сразу с четырьмя-пятью кенгуру, которые тут же брали её в кольцо, она не могла. Пропускала сразу же и отовсюду. Притом ведь не дружеские щелбаны пропускала, о добрые такие шлепки мускулистыми руками, которые до кучи были ещё и в камень закованы. Предполагаю, что вес кенгуриного кулака влиял на силу удара прямо-пропорционально. Били монстры действительно сильно.
Да и действовали совсем не как второстепенные злодеи из фильмов про боевые искусства. Нападали не по очереди, а прямо вот толпой наседали. Подло, нагло, как гопота из подворотни — лишь бы насовать.
Щиты шаманки проседали, слабли и вот, очередной удар, на сей раз с двух мускулистых ног, отправлял Шаму в полёт над болотом.
Первые несколько раз она взывала к моему здравому смыслу:
— Не, ну вы видели?! — указывала она на кенгуру. — Как мне с ними драться-то?!
Потом взывала к жалости:
— Ну, Василий Иванович, ну, не заставляйте!
Однако всё равно возвращалась и возвращалась на злосчастный островок за тем, чтобы огрести. Но! Всё по плану. Всё идёт именно так, как надо. Я же говорил, что моя главная цель — просадить девок по мане до нуля.
Ну так вот именно этим мы сейчас и занимаемся.
— Василий Иванович, а давайте мы ей хотя бы площадку немножечко расчистим? — спросила сердобольная Стеклова. — Чтобы она на берег выбраться смогла? Закрепится, а дальше
— Нет.
— А-а-а…
— Нет.
— А может…
— Нет!
И снова Шестакова орёт со злости, и снова духи начинают вокруг неё свой танец, и снова она самоотверженно бросается на кенгуру. Бьёт прямо в морду первому попавшемуся, отчего его челюсть становится самостоятельной и обособленной от остального черепа. Бьёт второму в грудак и, судя по реакции кенгуру, который тут же отпрыгивает за спину товарищей, ломает ему рёбра. Бьёт третьего — уже наотмашь и куда попало, потому как со всех сторон полетела ответка.
Вот она теряется в мелькании каменных кулаков и вспышках щита, который пока что поглощает удары. Вот снова орёт и бросается вперёд, прикрывая голову руками в попытке хотя бы одной ногой шагнуть на остров.
И вот летит обратно.
— Сука, — на сей раз Шестакова решила даже не вставать. Как плоский камушек-лягушка, она пропрыгала по болотной глади до небольшой мшистой кочки; на ней и разлеглась. — Сука-сука-сука. Грёбаные кенгуру…
— Кадет Шама! — крикнул я. — Вставай, простудишься!
О, этот взгляд! «Я нагажу тебе в тапки», — как бы говорил он. И не был бы я командиром подразделения «Альта», уверен, что Шестакова поступила бы со мной именно так. Но стоит отдать ей должное!
Злая, как чёрт, и усталая, как сама усталость, Ксюха поднялась и двинулась огребать снова. На принцип пошла.
— Василий Иванович, ну, может, хватит над ней издеваться? — чтобы сказать это, Ромашка не поленилась обернуться обратно в своё человеческое амплуа. — Ей же больно.
— Во-первых, я не имею привычки издеваться над своими бойцами, — ответил я. — А, во-вторых, ничего ей не больно. Обидно разве что…
За этим я следил внимательно.
Да и Фонвизина, которая как могла изображала безучастный вид, тоже на самом деле страховала шаманку. Артефакт «Алого Спасения» витал у неё над плечом и светился от резерва лекарской силы, заранее в него влитой. Уверен, если вдруг что пойдёт не так, шарик Фонвизиной во мгновение ока окажется рядом и спасёт.
Но пока, как я уже и говорил, до такого не дошло.
Даже близко.
Щиты до сих пор защищали шаманку от всего. Так что ни синяка на ней не было, ни царапины. А ушибы — ну тут уж извиняйте. Когда тебя швыряют, как мешок со всяким-разным, тут хочешь не хочешь, а испытаешь некий дискомфорт.
— А-а-а-а-ААА! — зарычала Шама после очередной неудачи.
Молниеносно вскочила на ноги, даже не думая передыхать и уверенно затопала обратно. И уже через секунду:
— Оо-о-о-о-о-ооо! — полетела обратно.
Упорная, блин…
Это хорошо.
А мана у неё тем временем всё не заканчивалась и заканчивалась. Куда только в ней столько умещается? Как она вообще её черпает? Откуда? Мне кажется, в её случае настырность служит эдаким генератором.
Однако всему на этом свете обязательно наступает конец.