Скуф. Маг на отдыхе 5

Токсик Саша

— Дескать, злые сотрудники ГНК схватили их и уже повезли казнить, но тут в последний момент что-то произошло… не знаю… олень дорогу ни к месту перебежал, например, и им удалось скрыться. Жили они, значит, в лесу, пережидали войну, а теперь вернулись…

Тех, кто примкнул к Личу и выжил, тоже вернули восвояси. И тоже прогнали через эту самую «программу Маврина». Но! На всякий случай устроили перепись и отныне держат под контролем.

— А вот теперь, насколько я понял, Величество хочет полностью всех некромантов реабилитировать,

как класс, — грустно вздохнул Маврин. — А вот мне кажется, что не надо оно никому. Вдруг рецидив? А все всё знают.

— При всём уважении, Родион Андреевич, но тут уж не нам решать.

— При всём уважении, — хохотнул Маврин и, судя по резко покрасневшей физиономии, захмелел окончательно. — При всём уважении, Василий Иванович, воспитанница твоя Личу даром не сдалась…

Стеклова на такое заявление лишь согласно кивнула, мол, старик дело говорит.

— … при всём уважении, но я такую бездарность впервые в жизни встречаю. Нет! — тут Родион Андреевич и сам понял, что его понесло, и обратился к Танюхе: — Ваши морально-волевые качества и преданность Империи, Маргарита Викторовна, выше всяческих похвал. Но вы же даже барана поднять не в состоянии. Я внучку свою, Светку, в штат взял, так вот она…

— Би-и-и-ип! — раздался протяжный гудок со стороны улицы.

— О! — Маврин поднял палец вверх. — Вот и Светка, — а затем обернулся в сторону забора. — Гудит чего-то. И чего гудит?

О-хо-хо…

Вот-это-поворот за вот-это-поворотом. Гудит Светка, скорее всего, потому, что Степан Викторович во все времена был крайне убедителен при общении с прекрасным полом, а в «Оке» очень мало места.

Пяткой, лбом или вообще голой задницей на гудок нажала нечаянно, вот и гудит.

— Бип! — повторилось следом и вошло в определённый ритм: — Бип! Бип! Бип!

Ну точно… Эдакие поступательно-возвратные гудки, как будто поршень туда-сюда ходит. Благо, продлилось оно не долго — прервалось после седьмого или восьмого гудка.

— Сдурела что ли? — нахмурился Маврин, а затем махнул рукой. — Так вот о чём я? О том, что Светка у меня раз в сто сильнее. Притом, что не сильно старше тебя…

Родион Андреевич замолчал. Стеклова, извиняюсь за каламбур, была молчалива по умолчанию, а мы с Кузьмичом переглянулись и, кажется, думали сейчас об одном и том же. О том, в частности, что с таким дедом нужно быть осторожней; такой дед и жениться заставить может. И народятся у Державина маленькие некромантики…

— Так, — спустя несколько минут потерянного молчания сказал Маврин. — Что-то я засиделся, да? Заболтался с вами совсем. И кстати…

— Можете не переживать, — предвосхитил я слова ГНК-шника. — Мы — могила.

— Надеюсь на тебя, Василий Иванович…

И о чудо! Триста грамм крепкого, разговор по душам и вот: от Маврина мне перепала не только улыбка, но даже рукопожатие. Крепкое такое, честное, уважительное. Тут же калитка на участок распахнулась, и где-то у меня за спиной к дому прошёл Стёпка. Взъерошенный

и явно что запыхавшийся.

— Водички, — объяснил он походя. — Жарко что-то.

— Ну что же, — Маврин поднялся из-за стола. — Спасибо за тёплый приём, но я вынужден откланяться.

— А учебники?

— А учебники? — переспросил Родион Андреевич, глядя на всё так же пристёгнутый к запястью чемоданчик. — А учебники оставлю, — и полез за ключом в карман. — Может, хоть каким-то азам научитесь…

Затем было довольно долгое прощание. Будто бы стоя на перроне, мы всей делегацией помахали во след ржавой «Оке», а затем я со всех ног помчался в коровник…

* * *

Пускай дорога от Удалёнки и до шоссе была асфальтирована, Родиона Андреевича всё равно растрясло. И растрясло порядочно. Глядя на то, как за окном мелькает вечерний перелесок, он сквозь икоту пытался убедить свою внучку в том, что абсолютно вся культура её и последующих поколений — ни что иное, как дерьмо.

Какие цели преследовал Родион Андреевич подобными беседами? Да никакие. Просто трындел, потому что мог.

— А какие были песни? — задавался вопросами Маврин. — Какие фильмы?! Какие…

И тут вдруг: и-иии-иии! — завизжали тормоза, «Ока» начала резко останавливаться, а сам Родион Андреевич буквально вжался в торпеду.

— Ты что творишь?!

— Деда, смотри…

Человеку несведущему могло показаться, что на дорогу выбежал какой-то псих. Одет в простыню, взгляд безумный, мычит что-то неразборчивое, да ещё и двигается чёрт пойми как — движения дёрганные, как будто конвульсии.

Однако…

На большом пальцем ноги у психа болталась бирка с фамилией. К тому же, потомственным некромантам не нужна была эта деталь, чтобы почувствовать родную стихию.

— Какого чёрта? — прошептал Маврин, глядя на то, как зомби чуть потупил в свете фар, а затем обогнул машину и бодро порысил в сторону Удалёнки.

— Может, Рита открыла учебники? — неловко хохотнув, предположила Света.

— Не может! — рявкнул в ответ дед. — Разворачивай!

* * *

— Бах! — бил я сильно, но крайне аккуратно, точечными разрядами сырцы.

И бил издали.

К тому моменту, когда я ворвался внутрь, один из мертвяков уже почти успел добежать до лежбища, которое мои подчинённые устроили прямо посередь коровника. Успел лишь каким-то чудом.

— О-о-ооо! А вот и Столп Империи пожаловал! — тут же раздался мерзкий голос Лича.

Сволочь за время ритуала набрала силушки и теперь не скупилась на спецэффекты, так что голос был изменён в сторону хрипоты до неузнаваемости и звучал сразу же отовсюду. Отшвыривая зомби от бессознательных альтушек прямо на бегу, мимо рядов снегоходов я добрался до Иры и взглянул на тварь.

Н-да…

Ещё не Лич, конечно — умертвить себя мы ему так и не дали — но тоже жуткая мерзость.

— Ир, всё в порядке?