Скульптор

Урусова Анна

«Негативисты» настаивали, что сам стресс от участия в настолько ответственной миссии уже способен изрядно подпортить если не физическое, так психическое здоровье космонавтов. И рисковать случаями проявления каких-то расстройств головного мозга, заставляя людей переживать подобное во второй раз — есть эксперименты в стиле доктора Менгеле.

И если изначально Сергей поддерживал «позитивистов», то теперь, видя, как в напарниках всё чётче вырисовываются качества, первое время казавшиеся всего лишь незначительными составляющими их личности, был склонен соглашаться с «негативистами».

А раз так, то кто знает, каким вернётся на Землю он сам?

Следовательно, пока Роланд и Кристина путешествуют по Безымянной,

разыскивая самого заполненного змея, есть время как можно ближе изучить «платочков». И даже если это будет расходиться с идеалами социал-гуманизма — он, Сергей Демидов, это как-нибудь переживёт.

Собственно говоря, у него было ровно одно хорошее предположение, которое стоило бы проверить. Для этого нужно было сделать резервуар, в котором бы поддерживались условия Безымянной, и выловить «платочек» подходящего к резервуару размера. Затем следовало предлагать существу крупицы простых и сложных веществ с заведомо известными пространственными формулами. И следить за результатом.

Первым делом Сергей задал земным инженерам вопрос, есть ли возможность сделать нужный резервуар на «Дружбе», если его вероятный создатель хорошо умеет разрезать и зашивать и плохо — разбирать и запаивать. Через три часа он получил про-видео, озаглавленное «как в домашних условиях превратить очистительную камеру в камеру для содержания пленного инопланетянина». На нём незнакомый Сергею крупный усатый мужчина в клетчатой рубашке, представившийся ведущим сотрудником Калининградского Завода Очистительных Приборов, описывал, что и куда нужно переподключить в очистительной камере, чтобы заполнить её СО2 и добиться давления в семьдесят четыре атмосферы и температуры в тридцать градусов по Цельсию.

Подобное исследование потенциально грозило «платочку» ранней гибелью, так как воссоздать в переделанной камере все привычные аборигену условия, было совершенно невозможно. В первую очередь потому, что никто не мог поручиться, что ему эти условия известны. В лучшем случае за время жизни «платочек» успел бы сожрать достаточно материала, чтобы подтвердить или опровергнуть предположения Сергея.

Несмотря на то, что автор видео разжевал всё, как он сам выразился, так, чтобы даже его дурная кошка поняла, Сергей провозился целых шесть часов. Правда, один час из них заняли два приёма пищи — тщательно пережёвывать однородный пищевой концентрат, имеющий текстуру картофельного пюре, было крайне неприятно. Но полезно — так мозгу какое-то время казалось, что его покормили порцией обычного размера.

В остальное время он отсоединял, переподключал и припаивал, тщательно сверяясь с про-видео и тихо радуясь, что его первая специальность — нейрохирург — требовала не только теоретических знаний, но и умения работать руками. Наконец, убедившись, что в камеру с поверхности нагнетается СО2 в нужном состоянии, Сергей принялся искать подопытного.

Поняв за время нахождения на Безымянной, что местные жители крайне неохотно попадаются на глаза просто так, зато мгновенно собираются к месту, в котором сильно изменяется химический состав «атмосферы» или энергетическое поле планеты, Сергей решил схитрить: положил кусок полиэтилена прямо возле шлюза, через который углекислота попадала внутрь челнока. И, подсветив шлюз и направив на него одну из внешних камер «Дружбы», принялся ждать.

Первое пришедшее к «чему-то новому» создание было очень велико. Сергей не был уверен, что видит его целиком — нижняя часть «платочка» уходила под челнок и, вполне возможно, там даже не заканчивалась. Не будучи уверен в том, что насос сможет втянуть в себя существо целиком, и что «платочек» не повредится, двигаясь по узким трубам, доктор Демидов приготовился наблюдать за тем, как абориген будет изучать приманку. И каково же было его удивление, когда «платочек» лишь на пару минут завис над полиэтиленом и растаял,

оставив приманку практически нетронутой. Вслед за ним появились несколько совсем мелких существ, поймать которых для исследования, конечно, можно было… Но они были не идеальными объектами эксперимента. Сергей ждал небольших созданиьц размером от десяти до пятнадцати сантиметров — именно они, по его наблюдениям, были самыми любопытными. Если, конечно, их поведение вообще можно было описывать этим словом.

Мелочь не собиралась пропадать, поглощённая «пережёвыванием» доселе неизвестного материала и Сергей, предвидевший подобное развитие событий, сдул подальше и приманку и аборигенов. А перед шлюзом выбросил ещё один кусок такого же полиэтилена. И тогда появились и они — три прекрасных экземпляра нужных размеров и живости. Сергей включил насос, понаблюдал за тем, как «платочков» вместе с углекислотой втягивает внутрь камеры, и закрыл шлюз, оставив мелюзгу развлекаться снаружи, но под присмотром камеры.

Оказавшись в камере, «добыча» повела себя странно — исчезла. Сергей, зависший возле приёмного бокса с кусочком сахара в руках, сначала решил, что «платочки» каким-то образом спрятались в клубах углекислоты. Но, тщательно просветив камеру, доктор Демидов убедился: в камере осталась лишь углекислота, объекты исследований просто перестали существовать. Это было невероятно, но это было.

Немного подумав, Сергей решил, что «платочки» попросту не перенесли движения внутри насоса. И, раздражённо бросив сахар в резервуар, принялся натягивать скафандр — следовало постараться поймать новую жертву. Возможно, даже двух. И, на сей раз, сделать это собственноручно. И каково же было его удивление, когда присоединённый к камере микроскоп подал сигнал «обнаружено движение, включаю запись». Как был — в натянутом до пояса скафандре, с волочащимися по полу рукавами, Сергей кинулся к микроскопу.

Один платочек, подрагивая, буквально обнял своим полупрозрачным телом кубик сахара и, судя по выведенной на отдельный экран многократно увеличенной проекции, сейчас «увлечённо» занимался тем, что создавал в своём теле аналогичные сахарозе пространственные формы. Ещё два пытались подобраться к сахару снизу, то и дело отталкиваясь друг о друга. Рассмотрев их увеличенную проекцию, Сергей узнал пространственные формы полиэтилена и, к собственному удивлению, графита. Несмотря на то, что он искренне не понимал, откуда на Безымянной вообще мог взяться графит, на этом первую часть эксперимента можно было считать успешно завершённой.

Через несколько часов Сергей удовлетворённо обозрел троих очень крупных, можно даже сказать, раскормленных, «платочков», с трудом умещающихся в объективе микроскопа. Существа последовательно скопировали строение молекул сахарозы, целлюлозы, нескольких аминокислот и — как высший пилотаж — целого гемоглобина. Впрочем, материал камеры они тоже не обошли своим вниманием, но как-то очень выборочно — например, добросовестно воспроизвели цинк и медь с латунных деталей камеры, но проигнорировали металло-стекло её стенок. К сожалению, понять, как именно «платочки» это делают, так и не получилось. Сначала аборигены зависали над предложенным веществом, «пробуя» его разными участками тела, а затем немного увеличивались — и в проекции было хорошо видно, как одномоментно на краю существа появляется соответствующая молекула. Причём оригинальное вещество уменьшалось на некий процент, всегда разный, но зафиксировать момент перемещения «откушенного» и приращения его к телу существа так и не удалось. К тому же, новые участки «платочка» состояли из того же, из чего и старые — из водорода, собравшегося в пространственные формы органики. Чего, строго говоря, вообще не должно было происходить. Насос бывшей очистительной камеры даже не пытался создавать давление, при котором существование металлического водорода стало бы возможным.