Скверная жизнь дракона. Книга шестая
Шрифт:
— Всем подъём. Оставаться на своих местах.
Все разумные и так давно проснулись, а сейчас от крика так вообще взбодрились и замерли. Некоторые же аккуратно набрали воды в кружки, промочить горло, или забивали табаком трубку, понимая, что сон уж точно отменяется.
— Всем молчать. Слушать меня внимательно. Всем незанятым на дежурствах авантюристам пройти к мосту. Караванщикам приготовится исполнить команду, — начальник замолк, позволяя разумным осознать услышанное. — Разорители. Зимовник.
Где-то с глухим ударом кружка упала на пол. Сидящий рядом караванщик с застывшим стеклянным взглядом как начал затягиваться курительной трубкой, так на автомате и продолжал
— Соблюдать тишину!
Окрик начальника охраны вовремя зарубил на корню поднимавшийся гам. Все вновь замерли, кроме караванщиков. Они подошли к своим лошадям и принялись их успокаивать да гладить по загривку. Заодно закрыли им глаза плотной тканью и, зачем-то, проверили остроту своих кинжалов.
Я вылез из спальника, подобрал посох, накинул на себя паранаю с плащом и подгоняемый любопытством направился к мосту. В свете высоко поднятого факела, начальник охраны вместе с приближёнными обсуждали дежурство на одном из холмов, недалеко от тракта.
— Глава, — в мою сторону показал двухметровый орк, державший над головой факел. Начальник охраны стоял ко мне спиной и резко повернулся. Чтобы от испуга аж подпрыгнуть.
— Какого рожна ты вылез из темноты, подстилка дракона? — злобно процедил нутон, чтобы спустя мгновение рассерженно сплюнуть. — Я приношу свои извинения за мои слова, но впредь прошу так внезапно не появляться. И вернуться на место, мы заняты своей работой.
— Я сейчас не пассажир, а «Боец» второго уровня в гильдии авантюристов и наёмников города Магнар, — я медленно поднял руку и показал пальцем себе в глаз. — У вас не хватит зелий «Кошачьего зрения», если они вообще у вас есть. Могу взять вахту, но мне нужна тёплая накидка.
Выражение лица главного с недоверия сменилось на непонимание, а потом узкие поросячьи глазки широко распахнулись.
— Если возьмёшь три часа, то это будет неоценимой услугой. В ответ получишь лучшее мясо с котелка и Барка в охрану, он будет идти рядом с твоей телегой, — нутон показал за спину. Державший факел орк молча приложил раскрытую ладонь к животу. Из-под нижней губы у него торчали клыки, на левой скуле набиты орочьи татуировки, одна из них с головой собаки, кожа была насыщенного зелёного цвета, а плечи широченным. Орк явно провёл не меньше двух ритуалов преображения и стал отличным охранником, держащим за спиной древко лука выше его самого и толщиной в руку человека, а стрелы в колчане и вовсе напоминали снаряды для баллисты.
Уже через минуту я шёл в сторону тракта с овчинной буркой на плечах, и в компании начальника охраны. Он, освещая себе факелом дорогу, зачем-то нёс два широких ведра. Корка подмёрзшего снега задорно хрустела под ногами, когда мы молча сошли с тракта и поднялись на один из холмов.
— Ну что, видишь? — спросил нутон, вглядываясь в моё освещённое факелом морщинистое лицо.
— Что из этого? — я говорил с придыханием от потрясения.
Не меньше чем в десяти километров от нас снежное покрывало заканчивалось — но обнажалась не земля. Огромной блямбой на многие километры виднелись серо-жёлтые массивные камни, шедшие в уровень к земле. Семь огромных стёсанных холмов сплошь замощены камнями, притом холмы находились на разных уровнях. Между ними где были ступеньки лестниц, где пологие подъёмы, а где отвесная стена ограничивала разные высоты — но в этом всём чётко прослеживался путь от нижнего яруса к самому высокому холму. По нему шла колонна нечто того, что я сразу разобрать не смог. С минуту я вглядывался, пока в толпе существ не различил
— Вижу крупы лошадей и там, где должна быть шея с головой, тело как у человека, но четыре руки и голова тоже лошади. И такие же есть овцы… и коровы?
— Я знаю, как выглядят минотавры, — отмахнулся нутон, но заметил мой вопросительный взгляд. — Минотавры, или миносы, или как вы их там называете. Плевать, куда зимовник идёт?
— Зимовник?
— Ты тупой? — мужик рукой показал во тьму. — Госока, орава миносов, на зиму сбивающаяся в табун.
— Осадись, я твоих минотавров впервые вижу.
— Да плевать. Куда они идут?
Я на секунду задумался, осмотрел ближайшую округу и начертил на снегу линию тракта, каменную блямбу и направление зимовника, шедшего на юго-восток. Не в нашу сторону.
— Хвала Всебогам, — нервно прошептал нутон. — Это лучшая новость, которую я слышал за зиму.
— Что это за каменные холмы?
— Не прикидывайся, ксат. Не тебе об этом не знать, — раздражённо процедил мужик. Поставив на снег вёдра, он показал вниз холма на дорогу, где четверо авантюристов разжигали костёр. — Как и договаривались, твои три часа. Встань ногами в вёдра, а то в снегу долго стоять, отморозишь их. Там внизу твоя охрана. Если зимовник изменит курс — кричи. Через три часа тебя сменят.
Начальник охраны спустился к дороге и перекинулся с авантюристами парой фраз, единожды махнул в мою сторону рукой. Когда главный ушёл — разумные озадаченно посмотрели в мою сторону, хотя меня самого они вряд ли могли видеть, ведь густые облака скрывали луну и звёзды. Так же они не видели, как я перевернул вёдра, встал на них и все три часа балансировал, используя посох как дополнительную точку опоры.
Даже отчасти передавшееся от истинной формы прекрасное зрение не могло справиться с десятком километров. Но и увиденного оказалось более чем достаточно.
Минотавры внешность свою взяли не только от лошадей, коров или овец, но и от коз, и даже буйволов или бизонов с их огромной грудной клеткой и спиной основного тела. Второе тело, заканчивавшееся звериной головой и начинавшееся из плечевого пояса передней пары ног, оно смутно напоминало человеческий торс. По крайней мере, две пары рук располагались ровно там, где и руки обычного разумного. Был ещё один факт, подтверждавший догадку о человеческом торсе.
Самым первым миносом зимовника шла здоровенная самка высотой не меньше трёх ростов среднего разумного, с огромной грудной клеткой и спиной основного тела, и не менее внушительным бюстом торса человеческого. Даже на расстоянии в десяток километров я прекрасно видел, что в её основном теле нет вымени, как у прочих нормальных копытных, но её человеческая грудь огромными шарами свисала практически до пупка. К этой самке каждый час подбегало по два маленьких жеребёнка. Поднимая каждого в подмышку и придерживая нижней парой рук, верхней она вставляла грудь жеребятам в пасть и доила себя. Да и не только первая самка таким образом кормила жеребят, но и все остальные.
Ещё главная самка регулировала марш зимовника, будто отбивавшего чёткий строевой шаг. Представляя собой вытянутый овал, снаружи его стояли высокие и крепкие миносы, пряча внутри слабых, стариков и детей. Каждая спина основного тела была навьючена мешками, а на спине человеческой висел рюкзак и прочая поклажа. Наверно, именно из-за этих грузов овал зимовника иногда растягивался сильнее обычного, и главная самка останавливалась, поднимая все четыре руки. Когда зимовник сомкнётся, та оставляла поднятой одну правую и одну левую руку, и именно с них все миносы начинали свой чёткий шаг.