Скверные девчонки. Книга 2

Томас Рози

— Уже поздно, — невнятно пробормотал Фредо. Джулия отвернулась, но тут же опять взглянула на него, ощутив, как к щекам приливает кровь. Фредо был мускулист, широкоплеч, из-за ворота его рубахи были видны темные вьющиеся волосы, среди которых поблескивала цепочка с крестиком. Она часто видела этот болтающийся крестик, который в процессе работы наклонялся вниз. У него на подбородке был полукруглый шрам, выделявшийся на темной, загорелой коже. Раньше она никогда не замечала его. Но теперь он стоял так близко, что Джулия могла бы различить пульсирующую под кожей кровь. Она ощутила запах его пота, блестевшего в ямочке между ключицами. Чувствуя головокружение, она подумала: «Вот бы

прижаться губами к этому месту и попробовать соленый вкус его пота». В голову лезли и другие, более сокровенные мысли. Бешено заколотилось сердце, и перед глазами все поплыло. Как это просто — уронить голову ему на грудь, не нужно даже делать никаких движений, так близко он стоял. Раскаленные тела вот-вот бы вспыхнули.

Фредо сделал всего полшага, и их тела соприкоснулись. Он положил ей руку на поясницу — рука была тяжелой и горячей — и прижал ее бедра к своим. Другой рукой он схватил ее грудь. С губ Джулии едва не сорвался крик истомы. Ослепительно белые зубы Фредо сверкнули в темноте.

Там, внизу, на побережье, у Фредо была жена и несколько ребятишек. Джулия сжала и отвела его руку в сторону. Отступив назад, в прохладу и безопасность, она искоса взглянула на Фредо, без гнева или недовольства. Это был нейтральный, но решительный взгляд. Затем повернулась и быстро пошла вверх по каменным ступеням. Так она добралась до замка, вбежала в свою комнату и закрыла дверь.

В двери не было замка, поэтому она приперла ее спиной, схватившись рукой за косяк. Она задыхалась и тяжело дышала. Подождав какое-то время, на цыпочках подошла к своей постели и легла на спину, разметав руки и уставясь в потолок. Она была признательна Фредо. Уже давно (она даже не могла вспомнить, с какого времени) Джулия не ощущала властного, физического зова своего естества. Это чувство словно омолодило ее. Она перестала считать себя старой. Она возрождалась, подобно ее итальянскому парку.

После этого случая Джулия старалась не оставаться одна около Фредо. Не потому, что она боялась его, а потому, что боялась за себя.

Незадолго до летних каникул Лили Николо подыскал Джулии домик недалеко от его собственного; небольшое белое строение, состоявшее из каких-то нелепых углов, зажатых между двух довольно высоких стен. Дом принадлежал одной старой женщине, переехавшей вглубь материка к своей дочери. Николо помог Джулии оформить бумаги, необходимые при покупке, и Джулия тут же продала квартиру в Кэмден-Тауне, чтобы заплатить за этот дом. Став его владелицей, Джулия перекрасила стены свежей белой краской и поставила в двух маленьких спальнях по узкой железной койке. Простенькую примитивную кухню она оставила в прежнем виде, а голые стены не стала ничем украшать, так как уже потеряла навык в подборе декоративных вещей. Зато входную дверь покрасила в бирюзовый цвет, как это было когда-то в пансионате «Флора».

Она написала Джошу еще одно письмо, и спустя длительное время он прислал ответ.

Александру Джулия писем не писала. Он иногда присылал ей коротенькие полуофициальные отчеты о занятиях Лили, вкладывая порой в конверт часть ее школьного сочинения или другого какого-нибудь свидетельства успехов дочери. Джулия внимательно перечитывала его письма, но за голыми фразами не чувствовалось никакого скрытого смысла.

Джулии казалось, будто оба они остались по разные стороны воздвигнутого ими самими крепостного вала, она — отгородившись дальностью расстояния, Александр — засев в своей старинной цитадели, Леди-Хилле. Он никогда не упоминал о Клэр, но Джулия представляла ее чем-то вроде его новой, дополнительной «фортификации».

Иногда писала и Клэр. По всей вероятности, она считала своим долгом

информировать Джулию об уроках дикции Лили, о дате начала месячных и первом бальном платье. Почерк Клэр был таким же несформировавшимся, как и у Лили, а правописание и того хуже.

Лили опять приехала на каникулы в Монтебелле, и здесь опять возобновилась ее дружба с Томазо. Он обычно спускался вниз, из замка, чтобы проведать их в маленьком домике. В парке этим летом тонкие побеги уже разрослись и превратились в деревца с крепкими ветвями, а цветы вдоль террас горели ярким, многоцветным огнем. Джулия бродила среди цветов, утопая по пояс в густом, пышном многоцветье пионов, маргариток и гвоздик.

У одной из стен замка была пристроена теплица. Джулия и Томазо научились подготавливать опилки и размножать семена. У Томазо получалось даже лучше, чем у Джулии, она была очень увлечена разведением семян в лотках с плодородной землей.

Джулия была счастлива, хотя это было пассивное счастье, в котором ее тело не принимало участия.

Прошел еще год. Иногда Джулия теряла счет дням и даже неделям. Вехами в ее календаре стали времена года, связанные с потребностями сада и парка. Теперь этот парк обрел свою изначальную, давно забытую красоту. Он стал привлекать посетителей, и установленная входная плата шла на нужды лазарета. Джулия и Томазо по-прежнему отдавали все свое время работам на террасах и в партерах. Теперь уже Томазо получал зарплату от Джулии. Что же касалось ее самой, то она жила очень скромно. Питалась в общей трапезной, а в зимнее время обогревала свой небольшой дом, топила дровами печь. Томазо перебрался из замка в деревню, где снимал комнату возле площади. Он приобрел мопед.

В это лето Лили исполнилось пятнадцать лет. Сначала Джулия запрещала дочери ездить с Томазо на мопеде. А потом, видя, как другие девушки ездят со своими парнями, она уступила. Молодежь обыкновенно собиралась по вечерам на площади, против ворот замка. Они толпились в тени платанового дерева, где Джулия когда-то видела старуху с привязанным козлом, болтали, смеялись и слушали поп-музыку, доносившуюся из транзистора. По площади все время с ревом носились мопеды. Джулия видела, как Лили влилась в эту толпу. Она гордилась дочерью, восхищалась той легкостью, с которой девочка нашла общий язык с итальянскими юношами и девушками, ее добрым нравом и красотой. Ей приятно было видеть Лили с Томазо и другими молодыми людьми, наслаждающимися теплотой вечера и щедрыми красками лета.

Помахав молодежи рукой, Джулия спускалась вниз, к своему домику. Иногда к ней на обед заходил Николо. Теперь он заметно постарел и его суставы утратили былую гибкость, но был так же аккуратен и подтянут, как и прежде. Джулия любила общаться с ним. Без него, несмотря на теплые дружеские отношения с монахинями, больными и жителями деревни, она чувствовала бы себя совсем одиноко.

В то лето на имя Джулии пришло письмо. Штемпель был итальянский, а на обратной стороне стояла печать «Отель “Гарибальди”, Рим», поэтому она сначала не узнала почерка на конверте. Приглядевшись внимательнее, она поняла, что письмо от Чины.

Чина извещала ее о том, что, став уже очень старой, она решила предпринять последнюю поездку на континент. Она намеревалась путешествовать одна и посетить Париж, Флоренцию и Сиену, навестить старых друзей, а также Лувр и Уффици, в последний раз полюбоваться на собор Брунелески. Сейчас она в Риме, и если Джулия горит желанием показать ей знаменитый парк в Монтебелле, она заедет туда на пару дней. Остановится она, конечно же, в отеле. Заодно она смогла бы повидать Лили. Если, разумеется, она не причинит этим визитом какого-нибудь беспокойства.