Сквозь бурю наших потерь
Шрифт:
Почти два года прошло с того дня как ее дочка и не рождённая внучка умерли. Роды были тяжелыми, обе не справились. Их похоронили вместе, а в тот же вечер, после похорон, она нашла Джо полуживого на полу их дома с пустой баночкой снотворного. Его тогда чудом откачали.
Семья Джо чуть с ума не сошла; ребята буквально сторожили его, приезжая поочередно и поддерживая всем чем можно, но Джо не приходил в себя. Долгое время он сидел на полу возле детской кроватки, обнимая фото Лоры, и плакал. Он никого не впускал в свой потерянный мирок, который,
Тогда-то мисс Ганн и приняла решение переехать к нему в Майями. Осталась присматривать за ним.
После случившегося с Лорой не только жизнь Джо рассыпалась. Они с мужем тоже не сумели пережить этого горя. Как ни старались справиться вместе, но семью сохранить не смогли. Поэтому Ребекка и сбежала к тому, что осталось от некогда счастливой четы Редсон. Здесь, глядя на своего зятя, ей казалось, что она ближе к дочери. С первого дня их знакомства Джо был ей как сын, но после смерти Лоры от прежнего добряка, вечно наслаждающегося жизнью, не осталось и следа. Месяцы шли, а ему не становилось лучше. Наоборот, его начали мучить кошмары, которые не давали спать; и бессонница добила остатки мужского самообладания. Его родные уговаривали Джо вернуться, постоянно звонили, но день за днем он все больше отдалялся от них, растворяясь в геенне озлобленности на весь этот «конченый» мир.
Пока однажды ни приехала убитая своим горем Ирис. Эта женщина приняла его боль без слов, и стала единственной, кому он открыл истерзанную душу.
Наверное, несчастные люди чувствуют друг друга.
Ирис было тридцать четыре, когда она забеременела. Мужчина, с которым она имела долгие, но не слишком стабильные отношения, узнав о возможности отцовства, быстро испарился, однако Ирис ждала этого ребенка как чуда.
Но малышка прожила всего семь месяцев.
Сколько Ирис ни старалась, ни боролась за свое дитя, больное сердечко не выдержало и остановилось ранним солнечным утром теплого апреля.
Все знали, как она любила дочь, все знали, как опекала, но никто не представлял, что все семь месяцев она почти не спала, каждую секунду вслушиваясь в сбивчивое дыхание своей девочки; что почти не ела, не принимала душ, не отдыхала, боясь оставить ребенка одного, что сходила с ума от собственного бессилия и боли.
И никто не слышал ее безумных криков тем самым утром, никто не видел, как она молила господа спасти ее малютку, никто не видел ее гремучих бесконечных слез…
Ведь никого не было рядом с ней.
В то теплое апрельское утро Ирис снова осталась одна.
Ребекка тихо всхлипнула и торопливо промокнула намокшие глаза платком, который теребила в руках.
Но в отличие от Джо, бедная Ирис искала утешения среди родных и близких и, кажется, смогла это пережить. А вот он…
Мисс Ганн вздохнула.
— Почти два года, Лора, — взглянула она на небо. — Отпусти его уже, милая. Прошу тебя. — Прошептала так горько, словно предавала собственную дочь. — Он сходит
— А вот и вы.
Ирис увидела недовольное лицо молодой домоправительницы и широко улыбнулась:
— А вы против?
— Да как я могу, — неприязненно процедила Тэхи, пропуская в дом явно надоевшую ей гостью.
Ирис никак не отреагировала, просто прошла в гостиную.
— Он купается. Скоро придет, — бросила Атэхэйлн, как вздрогнула, услышав хозяйский рык:
— На выходные вы свободны. Можете идти. — Джо вошел в дом в одних влажных брюках и уставился на Тэхи.
Та и хотела возразить, но он не позволил:
— Ребекка в курсе. Вы свободны до понедельника. До свидания.
— Я ведь позвоню ей.
— Звони быстрее, — зло скомандовал Джо.
Атэхэйлн еле сдержала порыв гнева и, взяв сумку из спальни, гордой походкой покинула дом, не забыв при этом одарить Ирис презрительным взглядом.
— Ты точно нравишься ей, — улыбнулась та.
— Наверное, — качнул головой Джо и достал из холодильника с напитками банку апельсинового сока. Глянул на надпись и нехотя, но сделал несколько глотков.
— Так и не любишь апельсины, — улыбнулась Ирис.
Джо отставил бутылку и, чуть откинувшись назад, уперся поясницей в кухонную стойку, скрестил руки на груди и совершенно бесцеремонно уставился на сидящую напротив Ирис.
Она выглядела подавленной, но эта грусть была ей даже к лицу. В такие моменты маска снежной королевы спадала, приоткрывая нечто нежное, мягкое и хрупкое.
Ирис сидела на кресле, элегантно положив ногу на ногу и обхватив колено сцепленными в замок пальцами. Черные волосы прямыми густыми прядями лежали с одной стороны, спадая с плеча на грудь. На чудесную грудь, виднеющуюся из-под декольте бордового платья, которое на всю длину спереди было застегнуто замком.
Джо неожиданно для себя облизнул губы. Дыхание участилось, а Ирис как назло не отводила от него своих чарующих малахитовых глаз.
— Что такое? — дерзкая улыбка скользнула в ее взгляде.
— У меня к тебе какой-то нездоровый интерес.
— Может из-за долгого воздержания?
— Думаешь? — хмыкнул Джо и отвернулся, вновь отпив из бутылки.
— Ты пойдешь на кладбище?
Он поперхнулся.
Ирис торопливо вскочила помочь, но Джо прокашлялся, и все его сексуальное напряжение как рукой сняло.
— Зачем? — он стал закручивать крышку на бутылке, но перестарался и скрутил резьбу. — Им все равно. Малышка и не поняла, что такое жизнь, а Лора… Лора умерла. Худший исход из всех, — отложил в сторону крышку.
— Джо, а ты уверен, что это худший исход?
Ее тихий голос оглушил хуже взрыва.
Ярость разлилась в чистой лазури океана.
Ирис покачала головой, уточняя:
— Ты уверен, что это худший исход для нее?
Джо зло дернул мышцами на лице и с открытой бутылкой направился в свою комнату.