Сквозь круг стальных небес
Шрифт:
— Наконец-то! Как и говорилось в пророчестве, вы явились! Механические ангелы, которые вознесут человечество из грязи и сора в небеса! — на его длинных ресницах блеснули алмазы слез.
— Ой, дурак… — тихо простонал старик, хватаясь за лысую голову. — Наслушался этих фанатиков чертовых! Спасут они тебя, как же!
Похоже, в недавней беседе он заболтался, и нижняя челюсть, даром, что стальная, отозвалась ноющей болью: вернее, то саднили места, где в плоть были завинчены крепежные болты. Тело со всей уверенностью заявляло: не дружить механическому и живому…
Жнец покрутил головой, подвигал туловищем
— Агхх! — полувскрикнул, полупрохрипел юноша, с изумлением глядя на то, как из крестообразной раны на его груди ударил фонтан крови. Ноги юноши подломились, и он срубленной осинкой рухнул на убийцу.
А тот, нисколько не изменившись в лице, небрежно забросил труп себе на плечо. Пластины на боках жнеца отъехали, выпуская пучки полупрозрачных трубок. Голодными змеями они быстро опутали тело жертвы, излили некую студенистую жижу, которая на одежде и коже юноши немедленно застывала в подобие упаковочной пленки. Получилось нечто вроде рюкзака. С этим грузом жнец неспешно заковылял обратно к стене. Спустя несколько минут он, снова отрастив паучьи лапы, начал взбираться по изрезанному трещинами бетону.
Тем временем остальные жнецы рассеялись по свалке, и, настороженно поводя усиками, словно тараканы, принялись обследовать каждый камень, каждую щель. Пару раз пропахший сыростью и гнилью воздух вспарывал полный ужаса крик, и новые жертвы оказывались в лапах тварей. При этом жнецы явно вошли во вкус и десяток их направились к поселку, который пристроился на другом берегу озерца, омывавшего свалку. Хотя… поселок — это громко сказано! Так, кучка слепленных из чего попало лачуг, по сути — еще одна гора отбросов.
«Ну, все, хана, — Шац тяжело вздохнул, провожая тварей взглядом. — Хорошо я в раструбе системы вентиляции сныкался. Тут все горячее, их сенсоры меня не чуют», — в груди разлилось приятное тепло самодовольства.
Хорошо-то хорошо, да не очень. Стенки расселины мелко вибрировали, из огромной решетки в углу веяло жаром, и слышался низкий гул неведомой машинерии. Спина и поясница ныли от неудобной позы, пот катился градом, еще немного — и убогое рубище надо будет выжимать. Скорей бы эти гады собрали урожай, да убирались, а то становилось уже невмоготу!
Заерзав, старик опрокинул какую-то железяку, и та покатилась по ржавым пластинам облицовки, звонко бренча. Один из жнецов, рыскавших неподалеку, оглянулся на звук. Шац окаменел, забыв и дышать: ох, только бы мерзавец решил, что это случайность!
Но, как водится, пришла беда — отворяй ворота. Вдруг послышался писк и чьи-то маленькие коготки заскребли по ноге, перескочили на бок. От неожиданности старик вскрикнул, и тут серая тень, взбежав ему на плечо, перепрыгнула на валявшуюся рядом бочку. Крыса! Наверно, ее спугнула упавшая железяка. Жнец среагировал мгновенно. Его правая рука обратилась клинком, а левая вытянулась узким раструбом. Последний окутало голубоватое сияние, и ослепительный луч полоснул по бочке, разрубив грызуна надвое. Но врага это не
«Черт, черт, черт! — в ужасе твердил Шац, ящерицей сползая на самое дно. — Если сюда заглянет, точно найдет! Не поможет и то, что на тепловизоре все в пятно сливается. Куда деваться?»
Попрыгав по сторонам, взгляд зацепился за жирно блестящую лужу в дальнем углу расселины. Охладитель — наверно, вытек из какого-нибудь проржавевшего патрубка. Вообще-то, он едкий, но тут не до капризов. Пару секунд поколебавшись, старик, скатившись к луже, нырнул в вязкую жидкость — снаружи остались только нос и глаза. Как раз вовремя: жнец, легко перепрыгнув через остатки низенького бортика, приземлился на вентиляционную решетку. Он застыл, цепко оглядываясь, и сенсоры, волосами Медузы-Горгоны обрамлявшие его лицо, угрожающе шевелились. Однако падали в вечность бесконечные капли секунд, а жнец так и не сдвинулся с места, что неудивительно: любые сигналы, коснувшись лужи, не отражались. Такое уж свойство у этого охладителя. В итоге, проторчав так с полчаса, жнец выбрался наружу — только его и видели. Ох, слава богу, ведь Шац уже чувствовал себя так, будто в каждый миллиметр его тела вонзились тысячи раскаленных иголочек.
— Тьфу, сегодня эти кровопийцы жадны не в меру, — проворчал старик, неуклюже выбираясь из лужи. — Обычно пяток лопухов где-нибудь по окраинам выловят и свалят.
Жнецы, кто с добычей, кто порожняком, уже неспешно, с чувством выполненного долга карабкались вверх по кручам. Значит, пришло время привести себя в порядок. Яростно скребясь то тут, то там, он, направился к дыбившимся неподалеку скалам — на самом деле, развалинам какого-то огромного сооружения. Там, среди искривленных пальцев арматуры, торчащих из обломков бетонных плит, выделялась замшелая труба. С нее, образуя веселый ручеек, текла не какая-нибудь техническая бурда, а чистая вода. Одной из целей похода Шаца было желание помыться, ведь не в насыщенный же всякой дрянью пруд нырять? Но сначала отвлек злосчастный юноша, а потом жнецы.
«Нет, больше это терпеть нельзя, — угрюмо размышлял старик, с наслаждением вертясь под прохладной струей. — И так жизнь дерьмовая, а тут жнецы эти. Откуда взялись только, еще полгода назад они проходили по разряду легенд! Ладно, тут вроде достаточно разной электроники. Попробую-ка одну задумку…»
Покончив с мытьем и стиркой, Шац направился в глубину свалки, туда, где высилась загадочная конструкция величиной с девятиэтажный дом. Совершенно невероятный гибрид жука-носорога и карьерного экскаватора. Откуда он взялся? Выкинули, как пришедшего в негодность. Старик задрал голову, вглядываясь в клубы тумана в вышине. Может, когда-нибудь еще один такой жук, а то и не один, сюда свалится?
Ладно, настало время приниматься за дело. Найдя в покрытом мхом боку механического титана дыру, старик пролез внутрь. Пускай исполинская машина была вся изъедена ржавчиной, но в ее чреве сохранилось немало ценного. Шац вообще жил тем, что собирал разные детали и мастерил всяческие полезные для поселян штуки, но сегодня у него были иные планы.
«Эх, хотел бы я знать, как возник наш мир и почему он настолько дерьмовый», — подумал старик, ковыряясь среди покрытых грязью и плесенью потрохов разбитого титана.