Сквозь круг стальных небес
Шрифт:
Смотреть на это было жутко, а потому Лайонхарт, кое-как встав, изо всех сил толкнул дверь. Плечо не ощутило преграды, и облицованная пластиком металлическая плита толщиной в четверть дюйма просто… лопнула! Так лопается мыльная пленка, разбрасывая вокруг брызги воды. И вот теперь капли металла зависли в воздухе, блестя и подрагивая. Может быть, Дик все-таки спал, ведь только во сне материя столь бесстыжим образом попирает законы физики?
Но, увы, с размаху вылетев в коридор, аспирант растянулся на полу. Лоб после поцелуя с рифленым покрытием пронзила острая боль, а из глаз посыпались искры. Разве во сне чувствуется
Отчаянно помотав головой, Ричард огляделся. Не отпустила ли его вязкая топь морока? Стены, пол и потолок коридора сохраняли привычную твердость. Уже от этого на душе сразу сделалось легче, сердце забилось спокойнее. Пошатываясь, будто пьяный, аспирант поднялся на ноги, прислушался. Уши ловили подозрительный треск и скрежет, несшийся откуда-то издалека, а по переборкам проходили волны вибрации. Несколько толчков оказались настолько сильными, что Лайонхарт схватился за шедший вдоль стены поручень — иначе было трудно устоять.
«Что происходит? Какие-то неполадки с оборудованием?» — мелькнуло в голове.
Однако додумать аспирант не успел. Чуть дальше по коридору прямо из стены выплыло два прозрачных шара. По их поверхности шли радужные разводы, а позади них коридор искажался, линии выгибались дугой. Эти штуки походили на огромные мыльные пузыри, но… Все, чего они касались, будто плавилось. Металл и пластик покрывались волдырями, а потом вязкими струйками стекали на пол. Образовывались лужицы, а из них во все стороны вытягивались завитки, отростки — нечто вроде растительных стеблей. Безумие продолжалось!
Дик отшатнулся, его глаза испуганно расширились. Он хотел было удрать, но тут вспомнил о профессоре. Тот до сих пор находился в своих апартаментах, может, ему требовалась помощь? Конечно, Химмелькнакер — та еще свинья, но все же не по-человечески было его бросать в трудной ситуации.
Остановившись возле двери, через которую он вывалился пару минут назад, аспирант заглянул в комнату. Сложно было описать, что там происходило. Апартаменты напоминали котел, в котором булькала густая каша с сухофруктами. Потоки сероватой массы текли, пузырились, а вместо изюма и кураги в них плавали различные предметы: стулья, кусок стола, одежда, книги, еще что-то. И кроме того…
— Лайонхарт, вытащите меня отсюда! — завопил профессор, на мгновение вынырнув из потоков «каши». — Я сейчас расплавлюсь! В самом деле!
Действительно, он как-то странно вытянулся, некоторые части тела утончились, другие, наоборот — стали крупнее. Одежда свисала склизкими лохмотьями.
Сердце Дика бешено заколотилось, тошнота подступила ему к горлу. Невыносимо захотелось удрать, но аспирант усилием воли подавил это желание.
— Держитесь! — крикнул он, хватая Курта за руку.
Уперевшись ногой в дверной косяк, он выдернул Химмелькнакера в коридор. Молча переглянувшись, начальник и подчиненный вскочили и бросились наутек, да так споро, будто за ними гналась орда демонов. Проскочив коридор, они вылетели в открытую галерею. Странно: полусфера Земли, раньше висевшая где-то далеко внизу, теперь загораживала все пространство за окном. Вдруг переборки, застонав, резко вздрогнули, и оба мужчины полетели на пол. Невольно уткнувшись носом в стекло, Ричард увидел, как внизу, среди труб и цилиндров, составлявших
Пол начал крениться, точно желая сбросить аспиранта и профессора в космическую бездну. В ушах зашумело, возникло противное чувство, будто внутренности надувают воздухом и они ползут куда-то вверх. Перед глазами запрыгали огненные точки, казалось, все жидкости тела стремились излиться через горло наружу.
Тут послышалось легкое жужжание, и, подняв глаза, Лайонхарт увидел парня в форме инженера. Тот быстро двигался по коридору, и в этом ему помогал карабин, тянувшийся от пояса к металлическому поручню вдоль потолка. Инженер направлялся куда-то вверх и вбок, ведь привычные ориентиры потерялись, и теперь коридор больше напоминал наклоненную под углом в сорок пять градусов шахту.
— Эй, что происходит? — окликнул инженера Химмелькнакер. — У нас авария?
— Вроде того, — не оборачиваясь, процедил инженер. Его бледное лицо терзал нервный тик. — Внезапно начались резкие перепады напряжения, а потом реактор вышел из-под контроля. Произошло несколько взрывов, и станция сошла с орбиты. Сейчас нас сносит к Земле.
— Черт, наверно эксперимент вызвал перегрузку в энергосистеме, — предположил аспирант. — Чего-то замкнуло.
Глаза профессора испуганно расширились.
— А что там в аналитическом отделе? Мне надо срочно туда, сохранить данные! Мы лишь некоторые пакеты в командный центр успели передать!
— Даже не думайте! — крикнул ему инженер. Он уже почти скрылся за дальним поворотом коридора. — Всем, кроме технического персонала, велено идти на грузовую палубу. Возможно, скоро начнется эвакуация. А еще…
Договорить он не успел. Вдруг стена вспучилась, как бывает с жидкой грязью на болоте, когда наружу прорвался поток газов. Сероватая масса, еще миг назад бывшая пластиковой обшивкой, выбросила целый лес длинных игл. Они пронзили инженера, и тот, коротко вскрикнув, затрепыхался, словно кузнечик, насаженный на булавку. Оцепеневших от такого зрелища профессора и аспиранта забрызгало его кровью, но… Через несколько секунд ее алые капли замерли в воздухе, и, мелко дрожа, полетели куда-то вверх. Лайонхарт ощутил, что его тело стало необычно легким, и медленно оторвался от пола. Неподалеку неуклюже барахтался Химмелькнакер. А в следующий миг участок стены рядом рассыпался в прах, после чего в коридор ворвался огненный вихрь. Часть окна разлетелась вдребезги, и воздух с ревом устремился в образовавшуюся дыру, подхватив аспиранта и профессора. Вылететь бы им в космос, но тут сосиску коридора разрубила аварийная заслонка. Ричарда несло прямо на нее, и не успел он охнуть, как его голову с силой врезало в рифленый металл.
Дальнейшее он запомнил смутно. Тело сделалось будто ватным, картина перед глазами расплывалась. Несколько раз все тонуло в хороводе разноцветных кругов, но потом зрение прояснялось. Полусфера Земли постепенно увеличивалась в размерах, и детали ее поверхности становились видны все четче. Потом пространство за стеклом окрасилось рыжим, замелькали язычки пламени. Они делались все крупнее, вытягиваясь в длинные хвосты, извивавшиеся вдоль окна. Казалось, станцию поймала гигантская актиния, которая шарит по ее корпусу множеством щупалец, пытаясь проникнуть в какую-нибудь щель.