Ранний свет. Откину полог —Брызнет золотом восток.Шмель – мохнатый спелеологЛезет в тыквенный цветок.Зреют дынь тугие слитки.Слышен перепела бой.Конь пасется у калитки,Мокрой шлепает губой.Запевает гулко улей.Мед и яд. Одно окно.Золотой жужжащей пулейОчарован я давно.Жизнь мудра. Разгадка рядом.До чего же прост ответ.Соты с медом…Пчелы с ядом…А без яду меда нет.
«Какая жизнь…»
Какая
жизнь.Какие дни.Какая странная эпоха!Вот и поэзия в тени.На что надеется дуреха?Того, что было, больше нет,Ушло, растаяло, не видно,И выйти вновь на белый светНе суждено, как ни обидно…И где-нибудь сережа-петя,В грязи, в навозе, в молоке,Шагая в новое столетье,Поднимет дудочку в руке,И, с верой в чистое искусство,Подует, но услышит… хрип.…А мы ему помочь могли б,Но нас не будет.Вот что грустно.
«Там ветер солнце подгоняя…»
Там ветер солнце подгоняя,Следит как в поле, за мостом,Кругами осень осеняя,Плывет развернутым крестомВысокий коршун…Даль слезится.Согретый солнечным лучом,Лениво хлопает возницаО пыль дорожную бичом.Я вспоминаю эту прелесть —И шум травы, и звук бича…Какая все-таки нелепость,Остатки жизни волоча,Мечтать и не суметь вернутьсяТуда, где ты все время есть,Где было не во что обуться,И было нечего поесть.Где пел ковыль,И лебедь плавал,И голубь приспускал крыла,Где жизнь текла без всяких правилЧиста, спокойна и светла.
Подворье
Воробьи… Пшеница… Драка…Щебет, гам, разбойный пух…Подошел петух…Однако!..Просто «ух!», а не петух.Сразу стало все на место.Сразу стало всем не тесно.Тот клюет и те клюют,Не дерутся, не плюют,Ни рогаток, ни пальбы…Вот и нам такое бы.
«Не морочь меня, судьба, не морочь…»
Не морочь меня, судьба, не морочь,Я с ума сойду и сам, без тебя.Я шагаю не дорогой – обочь,Не смиряя шаг, и не торопя.Равномерно, по чуть-чуть, не спеша…Солнце падает в ладони – беру,Обжигаюсь, и трепещет душа,Как былинка во степи на ветру.Вешек нет, а не сбиваюсь с пути,Верным словом свои хвори лечу,Не морочь меня, судьба, не гнети,Дай остаток додышать, как хочу.
«Двести лет истекает……»
Двести лет истекает…Сквозь печаль и любовьПо России гуляетЭфиопская кровь.Веет славой, задором,Мятежом, кутежом,То пахнёт лукоморьем,То сверкнет палашом,То полтавской картечьюПросвистит, то простойТронет русскою речью,Золотой, золотой!В окна бьется, под крыши,Входит в сумрак сеней,И чем дальше, чем выше,Тем видней и родней.
«Когда затихнет все и лишь в реке вода…»
Когда затихнет все и лишь в реке водаПродолжит путь, толкаясь о пороги,Мы станем говорить как со звездой звезда,Не в смысле – велики, но в смысле – одиноки.Когда потом не станет сил в свече,И тьма в углу покажется предметом,Твой треугольный шрам на маленьком плечеВселенную мою наполнит новым
светом,И я увижу все – и ястребиный пух,И ветер, что пшениц тяжелый пласт колышет,И девочку с бантом, что напрягает слух,И, слушая меня, меня совсем не слышит.Увижу как в степи над тонкою чертойГремит состав, швыряя дым на крышу,Как девочка кричит: «Куда же ты! Постой…»Я вижу, что – кричит, но голоса не слышу…
«Чую – катится слеза по щеке…»
Чую – катится слеза по щеке.И с чего бы эта вдруг мокрота?Внук кулацкий, я держу в кулакеЭту жизнь и не боюсь ни черта.В мой табун забрел однажды Пегас,Я взнуздал его – кормлю и пою,И за это был расстрелян не раз,И порубан не однажды в бою.Угощали меня смертным вином,Принародно примеряли петлю,Но я выжил и решил свой бином,Потому что я любил, и люблю.От Пегаса я узнал, от коня,Что я песню, что запел, допою,Потому что влюблена ты в меня,Потому что веришь в сказку мою.
«Это было давно. Между нами был грех…»
Это было давно. Между нами был грех.Я не то, чтоб об этом в печали большой.Осыпается сад… Осыпается смех…Меж Оятью рекой и рекою ПашойНынче столько деревьев в поход собралось,Что набитый листвою ручей не журчит,И глухарь на косе, бородатый, как лось,Преет бурым пером и брусникой горчит.В этом рыжем бору нам с тобой не гулять,Из оставшихся слов не вязать кружева,Из Ояти не пить, глухарей не стрелять.Это все не для нас…Век прошел или два?Вспоминая тебя, намечаю строку,Раскрываю тетрадь, зажигаю свечу,И с тоской понимаю: писать не могу,Только имя твое дорогое шепчу…
«Средь веселых парней и бравых…»
Средь веселых парней и бравыхБыл я тоже не как-нибудь,Но меж пальцев моих шершавыхТы проскальзывала, как ртуть.Я ходил за тобою следом,Я шептал тебе вслед слова,Я мечтал, что однажды летом,Когда вымахнет в рост трава,Мы смотреть пойдем за околки,Что раскиданы за селом,Как в чапыжниках перепелкиГреют выводки под крылом…Не случилось.Подбит соколик.Опалила крыло гроза…За туманом твой скрылся облик.Потускнели мои глаза.При каких ты сейчас пенатах?Дом соломой, наверно, крыт.Край богатый, но нет богатыхВ том краю и не всякий сыт.Хорошо, если живность в стойле,Если есть кувшин молока,Если пес у крыльца – в истоме,Солнцем вымазаны бока…Ах, как памятно все, что было,И не может забыть душа,Как с подружками ты ходилаСиним берегом Иртыша.Отвернула судьба удачу,Поломала мечту мою.Вспоминаю тебя и плачу,Наливаю и горько пью.
Молодость
1
У Тамарки КостомаровойБелый бант и шарф муаровый,Естество, как торжество:Губы – во! И груди – во!Хороша!Но грустно было,Не меня она любила,Не меня под бок бралаИ вела на край села.Я вздыхал и душу тратил.Не по нраву был, видать.Начиналась с темных пятенЖизни этой благодать.