Сквозь любовь и печаль

Брюховецкий Виктор

Но однажды – сон под утро,Я ее люблю как будто,Так люблю, что подо мнойШар качается земной!Жар, туман, сумбурны мысли,Словно ухожу из жизни,Словно я уже не я…Ох, любовь! И, впрямь, змея.Жар, сумбур, а не немею,И простой загад имею:В руку сон, мол, впередиЭтого, хоть пруд пруди.

«В лентах синего огня Шаль наброшена на плечи……»

Н.

В лентах синего огняШаль наброшена на плечи…Осень теплую ценя,Ты опять, зачем под вечер,На

носочках вдоль плетня,Тихо, лихо, шито-крыто,От дурного глаза скрытно,Убегаешь к тополям,Где светло от звезд,И видно,Как, шатаясь, по полямВ шубах розовых туманыХодят от скирды к скирде,Где желанные обманыСпрятаны известно где.Каблучками росы маешь,Раздвигаешь пальцем тьму.Ты кого под шаль пускаешь,Разрешаешь все кому?Шелк бухарского узора…Спит селенье, спят луга.Звезды падают в озера,Превращаясь в жемчуга!Руки млеют, гаснет слово,Бьется в жилах кровь-руда…А наутро вёдро снова.Ни росинки, ни следа.

«Вновь гудят провода, и шумит непогода…»

Вновь гудят провода, и шумит непогода,За окошками март, с кровли падает снег,И крестьянин пешней у тесового входаРубит лед…А столетья назад печенегВ эту пору готовил коней для похода,Потому что весна растопила снега,И славяне уже расчищают ворота,И скотину готовятся выгнать в луга.Будет славный набег!Но оставим все это,Семь веков – долгий срок. Уйма календарей.Новый день, новый график и новая смета,И проблемы иные стоят у дверей.А душа так болит! – норовит оглянуться,Посмотреть на дедов, подсобить им рукой…Первых мартовских луж серебристые блюдцаРассыпаются в прах и шуршат под ногой.Я иду по селу и прошедшее вижу —Весь я в прошлом! – и любо мне это житье,Высеваю овсы, крою заново крышу,Проверяю силки, поправляю копье…

«Весенний день……»

Весенний день…В окно смотрю —Калины куст, ольха, береза…Смотрю и прозой говорю,И нравится мне эта проза.И этак нравится, и так…А в доме тихо, только в печкеДрова потрескивают в тактМерцающей в лампаде свечке.Поет сверчок, гудит в трубе,Скворешник пуст и чалый меринС былинкой сенной на губеСтоит, задумчив и растерян, —Пора в хомут…А я молчу,И на крыльце не появляюсь.Я по стеклу ногтем стучу,И, нос прижав к стеклу, кричу,Что я работать не хочу,Я нынче прозой занимаюсь,Что для меня сейчас онаХмельней работы и вина.Не горься, мерин, спи родной,Считай, что выпал выходной…А я переверну песок,И напишу наискосок:«В белом плаще с кровавым подбоем…»

«Я с рассвета на лугу…»

Я с рассвета на лугу.Пороха не берегу.Влет стреляю – мажу, мажу, а сидячих не могу.Это Колька ПустовойДо сидячих сам не свой.Ходят слухи, что у Кольки, вроде, что-то с головой…Долгий путь. Встает лунаОт росы пьяным пьяна.От росы ли, от луны ли голова моя хмельна.Я шагаю напрямки.На плетнях висят горшки.Я по крынкам не стреляю, мне такое не с руки.Не летят и не сидят,В небо донцами глядят.Черепки от этих крынок в нашем доме не едят.Я за утками ходил.Сети ставил, рыб удил.Пуст рюкзак, одна утеха – никому не навредил…Утром снова на лугаСено

вешать на рога.Небо звездно, будет вёдро, самый срок метать стога.

Далекое

Ах, июль…Золоченые стежки!..Неба, солнца и воздуха смесь…Мы подроем на поле картошки,Будем печь их в жестянке и есть.Ни упрека не будет, ни вздоха.Подрывать – это не воровать!До чего же прекрасна эпоха,Если эту эпоху не знать.Вот сидим мы, сопливые люди,У ночного степного костра,И луна в оловянной полудеИ строга, и чиста, и мудраОзирает нас пристальным оком,Брызжет синей росой по меже,И рождается мысль о высоком,О сакральном почти.О душе.

«Машет курица крылом…»

Машет курица крылом:– Старый дом идет на слом!..Псина воет, козы скачут,У коровы глаз косит,Ребятишки хором плачут:«Дядя Вова… паразит…»Дядя Вова-паразитДому трактором грозит!Дядя Вова ходит важный.В животе его арбуз!Наверху колпак бумажный,Тараканий желтый ус,Брюки в масле… сапоги…Как нажал на рычаги!Грозный трактор! Настоящий!Карабасово лицо…Как задрал свой нож блестящий!Как наехал на крыльцо!..Захрустело все, поплылоВ мураву-траву, в ботву…До утра собака выла.Что – собака…Сам реву.

Каникулы

Волшебник дед Мороз из сосен делал елки,Которые потом ломали мы на палки…

…И пахли мои варежки и пальцыСосной и мандаринной кожурой…Каникулы! Мороз!..Сестренке – пяльцыИ мулине. А я, хоть волком вой.Спасали книжки. Половцы и витязь,Сражение Руслана с головой…Стояло небо синее, как ситец,И солнце отдавало синевой.Гуляния пронизан мелким зудом,Я оттепели ждал, но север лют!А скоро и рождественские будут,А после них крещенские придут…И, как личинка, прогрызая кокон,Зачитанными книжками шурша,Я на простор смотрел сквозь стекла окон,В оттаявшую дырочку дыша.

«В березах вязнет золото лучей…»

В березах вязнет золото лучей.Мороз под сорок или даже ниже.Дым падает и катится по крыше.Полозьев скрип все ближе, все звончей.Обоз зарылся в куржаках, туманах.Серебряные кони, как в дыму, —В звенящих сбруях, в ледяных арканах.И сквозь ресниц пушистых бахромуГлядит возница. Весело смеется,Бьет глухо кнутовищем по пиму.Я тоже весело в ответ смеюсь ему,Мол, все путем… А что мне остается?Не плакать же. Да и к тому ж морозВсе слезы выжал. Не осталось слез.

«По лезвию каленой стали…»

По лезвию каленой сталиСтекла роса и рассвело,И кони у колоды встали,И задышали тяжело.А на поляне, под березой,В рассветной дымке голубой,Задерганный колхозной прозой,С отвисшей мокрою губойСтоял Гнедко. Не шевелился.Один. Понур. Мослы… бока…Казалось – он сюда явилсяИз бронзы и стоит века,Как памятник суровый – быту,Тоске, налитой по края,Уздечке старенькой, копыту,Косматым лентам из репья.