Сквозь тьму
Шрифт:
“Хорошо”, - сказал он с такой готовностью, что она посмотрела на него с удивлением и острой подозрительностью. Но он продолжал: “Я тоже бухгалтер, помнишь?Если вы читаете романы, бухгалтеры сами не делают свою грязную работу. Они нанимают кого-то другого, чтобы тот делал это за них. ” Он подергал себя за бороду. “Интересно, достаточно ли я велик, чтобы убить человека. Может быть, Этельхельм знал бы”. Он все еще говорил очень четко. Духи, конечно, не сильно влияли на него.
“Ты уверена, что хочешь спросить его?” Ванаи могла чувствовать, что она выпила, что было намного меньше того, что выпил Эалстан. Ей
“Да, это так”, - несчастно сказал Эалстан. “Не знаю, кому я могу больше доверять. Не знаю, могу ли я кому-нибудь еще доверять”. Его голос снова был на грани слез. Возможно, в нем действовали духи, но это могло быть и простым горем.
“Ты можешь доверять мне”. Ванаи поставила свой бокал и взяла его руки в свои. “И я могу доверять тебе. Ты единственный человек в мире, которому я могу доверять, я думаю. В любом случае, у тебя есть твоя семья ”.
“То, что от этого осталось”, - сказал Эалстан, и Ванаи прикусила губу. Но затем он кивнул. “Да. Я знаю, что могу доверять тебе, милая”. На этот раз он потянулся к ней.
Он не очень часто использовал ласковые слова, что делало их еще более желанными, когда они появлялись. Если бы он хотел отвести ее обратно в спальню, ненадолго погрузиться в ее плоть, она бы с радостью отдалась ему. Но он этого не сделал. Он обнял ее, затем отпустил. “Ты можешь есть?” - спросила она, и он кивнул. Она вернулась на кухню. “Я что-нибудь приготовлю”.
Хлеб, оливки, сыр и соленая рыба в масле были не очень аппетитными, но они набили желудок. Эалстан методично съел все, что лежало перед ним в Ванайсе, но не подал виду, что заметил, что это было. Она могла бы накормить его землей, пеплом и опилками, и он бы избавился от них тем же способом. Она также дала ему больше спиртного. Опять же, они могли быть водой, судя по тому, как он их пил, и по тому эффекту, который они на него оказывали.
После того, как он закончил есть, он сказал: “Хотел бы я быть там на поминальной службе. Я не могу поверить, что все закончилось - теперь пройдет много времени. Будь проклят этот жалкий медленный пост ”.
Если бы он мог пойти на поминальную службу, он поехал бы без Ванаи. Теперь она не могла выйти на улицу без страха, не говоря уже о том, чтобы в одиночку сесть в фургон. Но Эалстан даже не думал о ней. Единственным человеком, о котором он думал, был бедный мертвый Леофсиг.
Она не могла винить его за то, что он в первую очередь подумал о своих кровных родственниках. Она продолжала говорить себе это. Он знал их всю свою жизнь, а ее, на самом деле, всего несколько месяцев. Но ей хотелось, чтобы он проявил еще несколько признаков того, что вспомнил, в чем заключались ее особые проблемы.
И она проклинала бесполезного, никчемного, вселяющего надежду, душераздирающего автора Ты тоже можешь быть магом. Если бы он действительно знал, что делает, она могла бы выглядеть как фортвежанка, вместо того чтобы превращать Элстан в поддельную каунианку. Она задавалась вопросом, подействует ли ее проклятие. Она надеялась на это.Она смогла сотворить какое-то колдовство, даже если оно получилось не так, как она хотела.
“Ты
Она потрясла его, но услышала только храп. Она встряхнула его снова и привела в вязкое полубессознательное состояние, но не более того: все духи настигли его сразу. Наполовину поддерживая его, она затащила его в спальню. Это было нелегко; она была такого же роста, как он, но не намного больше половины ширины.
И когда он приземлился на кровать, то растянулся поперек нее по диагонали, все еще в ботинках. Это совсем не оставило места для нее. Она подумала о том, чтобы привести его в порядок, но решила не утруждать себя. Вместо этого она взяла свою собственную подушку и свернулась калачиком на диване. Было тесно, но в теплую ночь одеяло ей не понадобилось. Через некоторое время она заснула.
Ее спина скрипела, когда она встала на рассвете следующего утра.Она обнаружила, что Эалстан почти не двигался. У нее не хватило духу разбудить его. Она не думала, что он будет очень доволен миром, когда проснется, и не только потому, что ему придется помнить, что его брат умер. Она видела множество пьяных фортвежцев - и, что более важно, страдающих от похмелья фортвежцев - Инойнгестунов. Она знала, чего ожидать.
Она налила в кубок вина. Это не остановило бы боль, но могло бы немного ее унять. Вскоре она услышала стон из спальни. Ступая так осторожно, как только могла, она отнесла вино Эалстану.
Прогуливаясь по Скрунде, Талсу чувствовал себя человеком, которого прервали в разгар чего-то важного. Весь город был прерван в разгар чего-то важного. Горожане были на грани крупного восстания против альгарвейских оккупантов, когда драконы с лагоанских или куусаманских кораблей сбросили на Скрунду достаточно яиц, чтобы запутать многих людей в том, кто был истинным врагом.
Талсу не был смущен. С этим большим шрамом на боку он бы никогда не смутился. Если бы альгарвейцы не оккупировали Елгаву, их врагам не понадобилось бы сбрасывать яйца на Скрунду. Это казалось ему достаточно очевидным.Он не мог понять, почему некоторым горожанам было трудно это видеть.
Елгаванцы расчищали завалы от разрушенных домов и магазинов. Алгарвейцы заставили новостные ленты трубить о своих трудах. Если бы Талсу услышал, как еще один ястреб кричит о воздушных пиратах, он подумал, что уложил бы товарища по несчастью.
Ему самому хотелось кричать: кричать, что выпуски новостей полны уловок, когда они не полны лжи. Но он этого не сделал, и он также не обманул никого из продавцов. Когда он сражался в елгаванской армии - и еще раньше, в те дни, когда был ребенком, - он боялся темниц короля Доналиту, как и любой из его соотечественников, которые осмеливались критиковать короля и высшую знать. Если бы альгарвейцы открыли все темницы, освободили всех пленников и больше ничего не брали, король Майнардо мог бы заполучить солидного последователя, каким бы рыжим он ни был.