Сквозь тьму
Шрифт:
Леофсигу было все равно, куда пойдет Сидрок, лишь бы он шел.“Пропусти меня, ладно? Я весь день работал под палящим солнцем и хочу помыться”.
“Я знаю это чувство, благодаря высшим силам”, - сказал Сидрок. Он не знал об этом до того, как ушел; тогда его главной целью было избежать как можно большего количества работы, которую Эш мог выполнить. Но он не отошел в сторону. “Тем не менее, они относятся к нам довольно хорошо. Мы даже пригласили Этельхельма и его группу приехать и сыграть для нас на днях”.
“А ты?”
На кухне Конбердж резал лук-порей и бросал его в кастрюлю над огнем. Тушеная баранина, подсказал ему нос Леофсига. Не прилагая ни малейших усилий, чтобы понизить голос, его сестра сказала: “Что ж, он не задержится здесь надолго, силы превыше всяких похвал. Что касается меня, то, если альгарвейцы так сильно хотят его, они могут забрать его ”.
Сидрок вряд ли мог не услышать, что она сказала. Соседи вряд ли могли не услышать, что она сказала. Леофсиг повернулся обратно к прихожей. Он задавался вопросом, узнает ли он, насколько неприятным клиентом может быть его родственник.
Но Сидрок, к его облегчению и еще большему удивлению, остался за пределами кухни. “Могу я немного прибраться?” Спросил Леофсиг.
Конбердж указала на чайник рядом с кастрюлей, в которую она только что добавила лук-порей. “Горячая вода прямо там, ждет тебя”, - сказала она. Она посмотрела мимо него в сторону прихожей. Она многозначительно добавила: “Некоторые запахи не выветриваются, как ни мойся”.
“Оставь его в покое”, - сказал Леофсиг. Брови его сестры взлетели вверх. Он продолжил: “Ты сама сказала: он скоро уйдет. Если мы сможем оставаться вежливыми в течение трех дней, на этом все закончится ”.
“Как может быть конец, когда в семье есть предатель?” Потребовал Конбергед.
У Леофсига не нашлось подходящего ответа на это. Он избавился от необходимости готовить, начав мыть посуду. Его сестра вышла из кухни, но оставила ее с задранным носом. Он привел себя в порядок так быстро, как только мог, и вернулся в свою спальню, чтобы надеть свежую тунику вместо грязной, пропотевшей той, что была на нем.
Он только что переоделся, когда кто-то легонько постучал в дверь. “Войдите”, - позвал он, и его отец позвал. Леофсиг кивнул. “Я думал, это вы.Все остальные стучат громче, чтобы убедиться, что я заметил ”.
Улыбка Хестана приподняла только один уголок его рта. “Иногда достаточно различия, чтобы ты что-то заметил. Не всегда вещи должны быть громче. ”Мягче" часто служит так же хорошо ".
“Может быть”, - сказал Леофсиг. Через мгновение он продолжил: “Я бы хотел, чтобы ты смог убедить в этом Сидрока”.
Его отец вздохнул. “Хенгист все еще живет здесь. И, кроме него, мы самые близкие родственники, которые остались
“Подлизываться к его рыжеволосым дружкам?” Предположил Леофсиг. “Я не знаю, почему он их так сильно любит - если бы не они, его мать была бы все еще жива, а его дом все еще стоял бы - но он любит. Что касается меня, то они могут забрать его ”.
Хестан снова вздохнула. “Я не могу захлопнуть дверь у него перед носом, не сейчас, когда здесь живет Хенгист. И я не хочу выгонять своего брата. Это может быть ... опасно. Ты знаешь почему.”
“Из-за меня”, - сказал Леофсиг.
“Это верно”. Его отец кивнул. “И поэтому мы будем мириться с моим очаровательным племянником, насколько сможем, пока он здесь. Я думаю, это всего на три дня. Мы справимся”.
“Да, тогда он сказал мне, что должен вернуться”, - сказал Леофсиг. “Тогда альгарвейцы расскажут ему больше об убийстве каунианцев или терроризировании ункерланцев, или о том, что они собираются делать с проклятой бригадой Плегмунда. Король перевернулся бы в могиле, если бы знал, что рыжеволосые делают с его именем ”.
“Я не буду говорить, что ты неправ, потому что я думаю, что ты прав”, - ответил он. “Но то, что Сидрок уедет на запад, куда-нибудь далеко-далеко, не будет для нас худшей вещью в мире, независимо от того, что он в конечном итоге здесь делает”. Он склонил голову набок и подождал, чтобы увидеть, как Леофсиг отреагирует на это.
Вид отца, пристально смотрящего на него, заставил Леофсига подумать, прежде чем заговорить.“Ты имеешь в виду, что бы с ним там ни случилось”, - медленно произнес он.
Так же медленно Хестан улыбнулся. “Во всяком случае, перетаскивание камней не лишило тебя разума. Альгарвейцы не стали бы вербовать фортвежских солдат, если бы не собирались бросать их в огонь. А пожары в Ункерланте горят ярче, чем где-либо еще ”.
Из кухни донесся крик Элфрита: “Ужин готов!”
Леофсиг ухмыльнулся отцу. “Очаги в Ункерланте горят жарче, чем где-либо еще, за исключением котла для ужина”.
“Я не думал об этом с такой точки зрения, но ты прав”, - ответил Хестан. “И это тоже хорошо, - говорю я. Пошли”. Они вместе направились в столовую.
Когда они добрались туда, дядя Хенгист сделал то, что снова начал делать этим летом: он помахал перед Хестан газетным листом. “Вот, ты видела?” - спросил он. “Альгарвейцы уничтожают все, что находится перед ними на юге”. Звуча так жизнерадостно, как будто он обсуждал футбольный матч, он рассказывал о захваченных в плен солдатах и бегемотах, убитых солдатах и бегемотах, захваченных провинциях и городах, охваченных огнем от яиц, сброшенных на них сверху.
Рядом с Хенгистом сидел Сидрок, слушая рассказ с широкой ухмылкой. Когда Хестан и Леофсиг сели, ни один из них ничего не сказал. Это показалось раздражающим Сидроку, который прорычал: “Альгарвейцев не остановить. Они сотрут Юнкерланта в порошок”.