Сквозь топку
Шрифт:
Они неподвижно лежали на твёрдом полу в полной темноте, лицом к узкой входной щели, прижавшись друг к другу потными от страха телами и ждали. Тишина вновь тоненько зазвенела в ушах. Томас продолжал прислушиваться — ошибиться было нельзя. Как бы ни хотелось поскорее выбраться из тесного потайного гроба, надо было ждать.
Прошло несколько минут. Потом ещё столько же. Тишина и темень.
— По-моему, они убрались, — шепнула Бренда и щёлкнула фонариком.
— Привет, носики! — раздался злорадный голос. Затем окровавленная рука просунулась в щель и схватила Томаса за майку.
ГЛАВА 33
Томас
А сумасшедший толкнул его на пару дюймов внутрь, а затем снова с силой рванул на себя. И снова повторил то же самое. И опять, и опять. Раз за разом Томас врезался в стенку лицом. Сила хряска была невероятна! Как это могло быть? Ведь выглядел он сущим доходягой — измождённым, израненным и увечным!
Бренда вытащила нож и попыталась перелезть через Томаса.
— Осторожно! — выкрикнул он — нож был в опасной близости от его рёбер.
Он схватил хряска за запястье и принялся трясти, в надежде ослабить железную хватку. Ничего не выходило. Хряск толкал и дёргал, толкал и дёргал, расшибая тело юноши о стену.
Бренда с воплем кинулась в атаку. Перекинув руку через Томаса, она взмахнула ножом. Лезвие сверкнуло и вонзилось хряску в предплечье. Урод испустил демонический вой и выпустил майку. Рука исчезла, оставив за собой кровавую дорожку. Хряск вопил, не переставая, и подземелье вторило ему гулким эхом.
— Нельзя дать ему уйти! — закричала Бренда. — Быстро, выбираемся отсюда!
Томас, понимая, что Бренда права, начал проталкивать своё измочаленное тело в отверстие. Если выродок бросится за своими дружками, то скоро они все будут здесь. Скорее всего, хряски услышали шум и уже повернули обратно.
Томас наконец просунул голову и руки наружу. Теперь стало полегче: упираясь руками в стену, он вылез из тайника; при этом он не спускал насторожённого взора с хряска. А тот скорчился на полу всего в нескольких футах от Томаса, прижимая к груди раненую руку и подвывая. Их взгляды встретились. Хряск оскалился и залязгал зубами, как подстреленный зверь.
Томас, выпрямляясь, стукнулся головой о крышку стола снизу. «Твою мать!» — вырвалось у него. Он выбрался из-под стола, Бренда не отставала, и вскоре оба стояли над свернувшимся в клубок хряском. Кровь из раны уже натекла на полу небольшой лужицей.
В одной руке Бренда держала фонарик, в другой сжимала нож, направив его на хряска.
— Проваливал бы ты лучше с остальными, старый хрыч. Не надо было тебе связываться с нами...
Вместо ответа хряск внезапно перевернулся и с ошеломляющей быстротой и силой выбросил вверх свою здоровую ногу. Удар пришёлся по Бренде, та врезалась в Томаса, и они оба свалились на пол. Юноша услышал перестук — то катились по бетону выпавшие из Брендиных рук фонарик и нож. На стенах заплясали тени.
Хряск вскочил на ноги, кинулся за ножом — тот лежал
И тут подоспела Бренда. Она прыгнула на хряска, дважды впечатала кулак ему в физиономию. Тот, судя по всему, на мгновение остолбенел, чем его противница не преминула воспользоваться. Она рванула его так, что тот перевернулся и шмякнулся плашмя на живот, после чего заломила ему руки за спину и дёрнула кверху. Похоже, это причинило хряску непереносимую боль, он заметался, пытаясь высвободиться, но Бренда не ослабляла хватки, заодно и коленями пригвоздив выродка к полу. Тот издал душераздирающий вопль.
— Мы должны прикончить его! — крикнула она.
Томас поднялся на колени, но от боли и изнеможения мог только тупо взирать на происходящее, ничего не предпринимая.
— Что? — выдавил он, не в силах понять, о чём она толкует.
— Подбери нож! Мы должны убить его!
Хряск издавал такие противоестественные, нечеловеческие вопли, что Томасу хотелось убежать отсюда как можно скорее и как можно дальше.
— Томас! — заорала Бренда.
Он подхватил нож. На остро отточенном лезвии загустела бурая масса. Юноша обернулся к своей спутнице.
— Шевелись! — Она гневно сверкнула на него глазами. Что-то подсказало ему, что её гнев направлен не только на хряска — она злилась на него, Томаса, за непростительную медлительность.
Вот только... Способен ли он на убийство человека? Пусть даже этот человек и ополоумевший выродок, только что чуть не убивший его самого? Ему, видите ли, Томасов долбаный носик понравился! Он Томасу и самому ещё пригодится...
Он проковылял к Бренде, держа нож так, словно лезвие было намазано ядом, словно само прикосновение к этому орудию убийства могло заразить его тысячей болезней, от которых он умер бы медленной и мучительной смертью.
Хряск, пригвождённый к полу, с руками, заломленными за спину, продолжал истошно орать.
Бренда перехватила взгляд Томаса и с нажимом произнесла:
— Я подниму этого урода, твоя задача — всадить нож ему в сердце!
Томас затряс было головой, но опомнился. Выбора-то всё равно нет, это нужно сделать. Так что он только кивнул.
Бренда напряглась и, крякнув от натуги и не выпуская хряска из рук, упала на правый бок, используя тяжесть своего тела, чтобы перевернуть своего противника. Невероятно, но тот завопил ещё громче. Его выгнутая грудная клетка была теперь обращена к Томасу — всего в нескольких дюймах от ножа.
— Давай! — взвизгнула Бренда.
Томас крепче сцепил пальцы на рукоятке ножа. Потом схватился за неё обеими руками, держа клинок направленным вниз, в пол. Он должен сделать это... Он должен...
— Ну же! — выкрикнула Бренда.
Хряск вопил.
На лбу у Томаса выступила испарина.
Сердце заколотилось, застучало, загремело.
Пот застилал глаза. Всё тело ломило от боли. И эти сводящие с ума, нечеловеческие вопли...
«Сейчас!»
И, вложив в удар всю свою силу, Томас вонзил нож в грудь хряска.