Сквозь все преграды
Шрифт:
Смех в кустах заставил его прерваться.
— Мэтью, — позвала Мариетта, и он, обернувшись к ней, продолжил:
— Люблю тебя я той любовью, что души праведников жгла. Люблю тебя своим дыханьем, своей улыбкой и слезами. И если Бог позволит, буду любить тебя я после смерти лучше.
Мэтью тяжело вздохнул, словно выполнил какое-то опасное задание, и настороженно улыбнулся.
Аудитория, сидевшая в кустах, разразилась свистом и громкими аплодисментами.
— Черт! — пробормотал он. — Я не могу закончить: они слишком сильно шумят. Можно я поднимусь
Мариетта взглянула на свое полупрозрачное одеяние и поплотнее запахнула халат.
— Конечно, я встречу тебя у двери.
— Представление закончено, — сказал Либерти, когда Мариетта отошла от окна.
— Вперед — к победе, Мэтью! — закричал Джастис.
Когда Мариетта открыла дверь, Мэтью просто задыхался от счастья. Широко улыбаясь, он перешагнул через порог.
— Я прошу прощения за моих парней, милая. Но их невозможно было прогнать.
— Мэтью…
— Я так рад, что все кончилось, — продолжал он, заперев дверь. — Я хотел выучить диалог Ромео и Джульетты, но мне и этого стихотворения хватило. Не могу я читать то, что написано не на нашем английском. — Мэтью засмеялся.
— Мэтью… Ты что?
— Такого миленького халатика я еще на тебе не видел. — Он бросил шляпу на вешалку и с одобрением посмотрел на шелковое одеяние Мариетты. — Похож на тот, что был на тебе у Дроганов, помнишь?
— Мэтью…
Он схватил ее в свои объятия и начал целовать. Его губы были холодными после долгого стояния на улице, но от языка шел жар. Вцепившись обеими руками в толстую ткань пиджака, Мариетта всем своим существом вбирала греховную сладость поцелуя и запахи сильного мужского тела, которые навеки будут ассоциироваться в ее сознании с Мэтью: ароматы кожи, шерсти и ружейного масла.
— М-м-м… — Он с трудом оторвался от нее и улыбнулся. — Ты и на вкус хороша. Ты выйдешь за меня замуж, Этти?
«Да, — подумала она, улыбнувшись в ответ. — Да, да, да!» Мариетта уже хотела произнести заветное слово и впустить в свою жизнь счастье, ко тут четверо мужчин, стоявших на крыльце, вдруг запели:
«Я мечта-а-а-а-ю о Дже-е-е-е-нни с кашта-а-а-ано-о-о-выми волоса-а-а-а-ми, которые горят на со-о-о-лнце, как утренний тума-а-а-а-н»…
Мэтью и Мариетта одновременно захохотали.
— О Господи! Ужасные люди!
— Орут, как пьяницы, — усмехнулся Мэтью. — Надо бы арестовать их за нарушение общественного порядка.
Улыбка на лице Мариетты внезапно погасла.
— Пьяницы, — прошептала она, отпрянув от него. Мэтью удержал се за локоть.
— Этти? — Его глаза были полны нежности. — Ты еще не ответила на мой вопрос, дорогая.
Мариетта отвернулась. После всего, что Мэтью сделал для нее сегодня, его нельзя обижать.
— Сегодня я написала письмо главному прокурору. — громко сказала она, стараясь перекричать вопли, доносящиеся с улицы. — Днем, после нашей встречи. Его отправила миссис Килир.
— Главному прокурору? — изумился Мэтью. Мариетта проглотила застрявший ком в горле и опустила глаза.
— Главному прокурору Соединенных Штатов. Я познакомилась с ним в Вашингтоне.
Мэтью крепко сжал ее руку.
— Я попросила его отдать распоряжение маршалу Брауну, чтобы тот как можно быстрее восстановил тебя в должности, — с трудом закончила Мариетта.
— Что?!
— Я хочу, чтобы ты вернулся к любимой работе. Хочу, чтобы ты был свободен, — взволнованно объясняла она, стараясь преодолеть дрожь в голосе. — Я столько раз говорила об этом, но ты не слушал. Ты никогда меня не слушал!
Мэтью отпустил ее руку.
— Зачем ты это сделала?
— Я хочу, чтобы ты был счастлив! — Она наконец осмелилась посмотреть на него. — Мэтью, я очень хочу этого.
— А я хочу жениться на тебе. Это единственное… — Он вдруг замолчал, отвернулся и тяжело вздохнул.
Мариетта дотронулась до его руки:
— Мэтью, пожалуйста, пойми…
Но Мэтью рванулся к вешалке, схватил свою шляпу и сердито сказал:
— Все, хватит! Не такой я дурак, чтобы биться головой об стену.
— Мэтью!
— Спокойной ночи, миссис Колл! — Он надел шляпу, открыл дверь и вышел на улицу.
Мужчины, стоявшие на крыльце, сразу оборвали свои романтичные песнопения. Через закрытую дверь Мариетта услышала их возбужденные голоса:
— Мы победили?
— Как все прошло?
— Что она сказала?
— Мэт, что стряслось?
Глава 23
— Мэтью?
Толкнув дверь, Элизабет заглянула в кухню. Ее дюжий родственник сидел за столом в компании тускло горевшей лампы и непочатой бутылки виски. Нахмурившись и поплотнее запахнувшись в толстую шерстяную шаль, она вошла в помещение.
— Почему ты не в постели? — спросила Элизабет, подкрутив фитиль и сняв с печки большой кофейник. — Уже четыре часа ночи.
— Элизабет, у меня нет настроения разговаривать. Если ты пришла поболтать, то не надо. Пожалуйста, иди спать.
— Я не собираюсь с тобой разговаривать, — возразила Элизабет, налила в кофейник воды и снова поставила его на печь. — Я хочу приготовить кофе.
Мэтью невесело усмехнулся:
— В четыре часа ночи?
— Конечно, — ответила она, начиная вертеть ручку кофемолки. — Самое время для кофе.
— О Господи! — Мэтью застонал. — Только этого не хватало. Я же сказал Джимми, что хочу побыть один.
— Ты уже был один, — заявила Элизабет, аккуратно высыпав кофе в кофейник. — Целых три часа сидел в темноте и жалел себя. — По-моему, этого более чем достаточно.
— Меня не интересует твое мнение.
— Ты ведешь себя очень глупо. Я вообще не люблю, когда взрослые мужчины обижаются на весь свет, точно малые дети. — Она ловко развела огонь в печке и поставила на нее пузатый чайник с водой и кофейник. — Господи, можно подумать, наступил конец света! Ты сидишь здесь с таким выражением лица… а ведь ничего особенного не случилось. Просто ты наделал глупостей, как это свойственно мужчинам, и непонятно зачем расстроил бедняжку Мариетту своими необдуманными действиями.