Сквозной удар (Невозвращенцы)
Шрифт:
Примерно через полкилометра от полосы препятствий начиналась лесополоса, разделяющая поле и луг. Она упиралась в настоящий лес, плотной зеленой стеной закрывающий горизонт. До него от «объекта» было порядка двух километров. По лесополосе пролегала натоптанная тропинка, идущая параллельно грунтовке. Бежать здесь было приятнее, особенно в жару: и солнце не палит, и сквознячок гуляет между деревьями и кустами.
Маршрут был знакомый. Каждый день на зарядке Станислав и Француз накручивали по этой тропинке стандартную утреннюю «пятерку» или около того.
Он пробежал по лесополосе метров триста и перешел на шаг. И не оттого, что решил поволынить, а потому, что бронхи забились и захотелось прокашляться. Стас набрал в легкие воздуха, но кашлянуть не успел.
В следующую секунду он успел совершить многое. Отработанным переступом Гор метнулся в отчаянном вираже с тропинки, уходя от возможного удара. А еще он успел осмотреться, принять боевую стойку и даже попытаться идентифицировать голос невидимого человека. Это была реакция на насмешливый, раздавшийся едва не над ухом возглас:
– Сачкуем, капитан?
Нападать никто не собирался. Да и в ближайшем рассмотрении окрестностей Станислав никого не увидел. Было реальное ощущение, что голос исходит от одной из березок или от орехового куста.
– Реакция хорошая, а вот с наблюдательностью проблемы, – констатировал все тот же голос.
Невысокий зеленый холмик рядом с тропинкой, бесформенная кочка, поросшая густой травой, зашевелилась, и из нее выглянуло улыбающееся лицо. Вот уж кого не ожидал здесь увидеть Гордеев, так именно этого человека. Вернее, увидеть желал всей душой, но не в таком обличье…
– Здравия желаю! – растерянно произнес Станислав, глядя на поднимающегося с земли генерал-майора Веклемишева.
– Здорово, Стас! Кавалерию вызывал? – бодро и весело поприветствовал его Веклемишев и тут же заботливо посоветовал: – Челюсть прибери, а то простудишься. Ты что, никогда генералов в «лохматке» не наблюдал?
– Никогда, Вадим Александрович, – честно признался Стас. – Генерал в секрете, в маскхалате разведчика – это из области сюрреализма. Нет, я про вас слышал немало, но не думал…
– Есть порох в пороховницах! – небрежно бросил Веклемишев и глянул на наручные часы. – Тебе бегать еще минут двенадцать, время поговорить есть.
Глава 15. Лубянка. Три месяца назад
Веклемишев встал из-за стола и, заложив руки за спину, прошелся по кабинету. Генеральские апартаменты простором не баловали, места для маневра было немного. Семь шагов вперед, шесть в сторону и опять семь шагов до стенки. А тут еще Гордеев сидел у приставного столика, его нужно было обойти.
– Ничего я не смог сделать, Станислав. Уж извини! Генералы нынче не в чести. Их слово ничего не значит. Вот сволочь сынок майор при штабе и папе
– Да ладно, Вадим Александрович. Не переживайте за меня, не пропаду. Хоть и с волчьим билетом увольняют, да кто на него сейчас на гражданке особо смотрит. Как-нибудь устроюсь…
– Что не пропадешь, знаю. Жалко, что хорошие люди, спецы уходят, а гниды остаются, – удрученно качнул головой генерал.
– Что сделано, то сделано, не стоит перемывать уже мытое, – поморщился Гордеев.
– Не стоит, значит, не стоит, – согласился Веклемишев. – А пригласил я тебя, Станислав, не только для того, чтобы высказать сожаление по поводу твоего увольнения, а о деле переговорить.
– И какие у меня сейчас могут быть дела? – усмехнулся Стас. – Я нынче птица вольная. Погоны с плеч долой, гуляй, босота, от рубля и выше!
– А дела у нас серьезные, – не обращая внимания на ерничанье Гордеева, произнес генерал и опять прошелся по кабинету. – Даже – очень серьезные. И напрямую касаются тебя.
– Не понял, Вадим Александрович, уточните, – удивленно посмотрел на Веклемишева Стас. – Меня сейчас в этом ведомстве уже ничего не касается. После того, что со мной сделали…
– Касается, голубчик, еще как касается, – резко оборвал его Веклемишев. – А что не женились после того, что сделали, так не ты первый, не ты последний. Лучше помолчи, капитан, и послушай!
Генерал остановился у кресла, будто раздумывая, присесть ему или нет. Не сел. Легонько ударив кулаком по спинке кресла, Веклемишев отошел к окну, постоял, видимо, собираясь с мыслями, и повернулся к Станиславу:
– А дело, о котором я тебя хочу проинформировать, состоит вот в чем. Четыре месяца назад в пригороде Рима был обнаружен труп неизвестного мужчины возрастом лет примерно сорока, может, чуть больше. Он был убит ударом ножа в шею. Документов при убитом не оказалось. Случай не из ряда вон выходящий, можно сказать, рядовой для окраины итальянской столицы, где это произошло. Там проживает большая диаспора выходцев из Румынии, в большей части нелегалов. Криминал цветет пышным цветом. Убитый так бы и остался неопознанным, если бы следователь оказался не столь дотошным. Более того, он служил когда-то в спецназе и знал, что убить человека подобным способом непросто, навыки нужны. По его убеждению, работал профессионал. При вскрытии на предплечье и под мышкой были обнаружены следы уничтоженной татуировки. Кое-что сумели восстановить…
– Догадываюсь – жмур нашим оказался, – со смешком предположил Стас. – Потому что тату гласило: «Не забуду мать родную!»
– Примерно так и было, – согласился Веклемишев. – Только на плече смогли разобрать не мать родную, а очертания, похожие то ли на птицу, то ли на самолет, и буквы, которые идентифицировали как «би-ди-би», что по-русски читается, как и пишется: ВДВ. Небрежно, на скорую руку снимали татуировку, потому и сумели прочитать.
– На плече ВДВ, а под мышкой, надо полагать, выколота группа крови, – догадался посерьезневший Гордеев.