Сквозной удар (Невозвращенцы)
Шрифт:
– Значит, молотком по кнопке – и жди кавалерию из-за холмов, – рассматривая бумажник, констатировал Гордеев.
– Надеюсь, что так и произойдет, – почти уверенно сказал Веклемишев. – Кстати, у тебя какое прозвище было в училище, в группе? Позывной? Это для связи…
– Гором звали, – сообщил Станислав. – А позывной – Тридцать второй.
– Не пойдет, – поморщился Веклемишев. – Первое банально, второе скучно. А вот, кстати, о лампе… Присвоим тебе псевдоним Аладдин, а я, соответственно, буду Джинном.
– А как же Викинг? У вас же
– Ты знаешь, он знает, они знают… – усмехнулся генерал. – Еще вопросы есть? Викингом я остался лишь для старых друзей.
Глава 16. Кавалерия из-за холмов
Веклемишев огляделся по сторонам и, поправив соломинку микрофона у рта, негромко бормотнул себе под нос:
– Дока! Наблюдай подходы. Особое внимание на дорогу.
Густой куст жимолости, растущий на опушке лесополосы, чуть качнулся, видимо, в знак согласия.
– Отойдем-ка в сторонку, присядем вот на этой лужайке рядком, поговорим ладком, – скомандовал генерал Гордееву. – Кавалерию вызывал?
– Вызывал, – недовольно пробурчал Станислав. – Только скакали долго.
– Это ты зря. Скакали мы быстро, подползали долго, – добродушно поправил его Веклемишев. – Уже на второй день установили контроль за этим богоугодным заведением. Но особого смысла шашки из ножен доставать не было. Наблюдали, делали выводы… Если бы нужно было, засветились бы раньше. В комнату бы к тебе ночью залезли, разбудили и поговорили. Правда, жилье твое «жучками» нашпиговано, как краковская колбаса шпиком, но это не проблема, решили бы ее на счет раз. Информацию насчет «жучков» прими к сведению, комнату действительно сканировали, страсть как «светится». Так что всему свое время. Вот сегодня понадобился ты нам, мы и устроили мелкую пакость, чтобы твоего постоянного сопровождающего отвлечь.
– Авария на подстанции – ваших рук дело, – догадался Гордеев.
– Дурное – оно нехитрое, – ухмыльнулся Веклемишев и вытащил из-за пазухи фотографию. – Кстати, вот посмотри. Узнаешь физиономию на фото? Евгений Петряев, уроженец Твери, бывший старлей-спецназовец, он же Эжен Пуатье, опять же бывший бравый сержант Иностранного легиона, еще раз бывший, но уже наемник, «дикий гусь», служивший в Африке под началом известного авантюриста Альфреда Касселя. Правоохранительными органами Французской республики объявлен в международный розыск по подозрению в тройном убийстве. Информация к сведению, для общего детского развития.
– Это же Француз, – удивленно поднял брови Стас. – Вот так послужной список! А как вы узнали?
– Вопрос наивный, но все же отвечу. Сфотографировали твоего наставника пару дней назад, прогнали через компьютер, сверили с данными Интерпола, идентифицировали – все очень просто, – пожал плечами генерал. – А теперь ты докладывай, товарищ Аладдин. Что у тебя особенно доброго, интересного?
– Самое интересное, но совсем не доброе, гражданин Джинн, что на меня убийство
– Знаю, – коротко сказал Веклемишев. – Уже вникли в суть. Еще что?
– Анчар меня сюда переправил, от милиции спрятал. И гоняют как сидорову козу, со всей пролетарской старательностью тренируют по системе «БАРС».
– И это не новости. Наблюдали, – согласился генерал. – Вреда никакого, одна польза. Продолжай!
– Белявский вчера прилетал, сказал, что положение мое аховое и уголовное дело вряд ли закроют. А еще предложил мозгами пораскинуть по вопросу выхода через черный ход, если парадный закрыт.
– А вот это уже радует, – оживился Веклемишев. – Значит, говоришь, через черный ход?!
– Вас, может, и радует, что по мне расстрельная статья УК плачет, а вот у меня что-то спина почесывается от дурных предчувствий, – со вздохом выдал Гордеев.
– Ну, с расстрельной статьей ты перегибаешь, у нас нынче максимум – пожизненное…
– Обрадовали! – обиженно шмыгнул носом Станислав.
– А что спина чешется, так это она не от предчувствий, а от того, что у тебя крылья ангельские растут, – предположил генерал. – Еще что-то можешь мне поведать, Аладдин? Нет? А теперь меня послушай.
– С радостью выслушаю, – уныло выговорил Станислав. – Особенно если новости хорошие.
– Новости, скажу честно, поганые, поганее не бывает, – с оптимизмом сказал Веклемишев. – От убийства охранника ночного клуба тебе никак не отвертеться. Свидетели, улики, все и вся утверждают, что именно ты лишил его жизни. Могу еще порадовать. Намедни, не далее чем прошлой ночью, появились три трупа, которые также могут повесить на тебя. Могут и не повесить, но легче тебе от этого не станет.
– Какие три трупа! Я еще от одного не открестился! – возмущенно возопил Гордеев, привставая с травы.
– Сидеть! – негромко скомандовал Веклемишев. – И не ори как блажной, у нас с тобой беседа тихая, по душам. В километре отсюда коровы пасутся. Напугаешь буренок, молоко перестанут давать – урон сельскому хозяйству. А три лишних трупа, что я упомянул, это как раз те три свидетеля, которые дали показания против тебя: охранник и две девицы-танцовщицы. Помнишь песню такую: «И было три свидетеля: река голубоглазая…» ну и так далее.
– Не помню. Так свидетелей этих тоже огнетушителем с моими отпечатками пальцев забили? – обреченно спросил Станислав.
– Нет, на этот раз огнетушитель в деле не фигурирует. Они погибли в автомобильной катастрофе.
– Но я-то здесь при чем?! Я на их машине что, тормозные шланги перерезал или рулевые сошки ножовкой подпиливал?
– Ты в интересе. Мстил! Это как аргумент. Стрелки же на тебя перевести проще простого. Скажут, следы заметал, от свидетелей преступления избавлялся. А с другой стороны, погибшие уже не смогут поменять своих показаний. И мертвые всегда правы! По-любому, смерть свидетелей работает против тебя. Так что куда ни кинь, все клин.