Слабая женщина, склонная к меланхолии
Шрифт:
В кармане робы пиликнул мобильник. Сообщение. Странное какое: «Молюсь за вас. Мама Сережи». Это какая же мама? В смысле — какого Сережи? Тревога почему-то усилилась. Ася повспоминала, кто из ее пациентов был Сережей, вспомнила только семидесятилетнего Сергея Юльевича, сильно засомневалась в том, что сообщение — от его мамы, и спросила Люду:
— Ты не помнишь, среди наших больных какие-нибудь Сергеи были? Кроме Сергея Юльевича, его я помню.
— У Плотникова двое было. Но это давно, еще до вашего прихода… — Люда задумалась, похмурилась и призналась: — Фамилий
— Вряд ли, — согласилась Ася. — Тьфу-тьфу-тьфу… Но лучше ты здесь посиди. Поспи, если получится. А я в пятой… Может, заставлю майора уснуть. А то у него уже глаза как у алкоголика. Я бы за одни такие глаза увольняла из органов без суда и следствия. Да и остальные тоже… По двенадцать часов дежурят! Маразм.
— Так и мы по двенадцать часов дежурим, — несколько удивленно напомнила Люда. — Ничего, нормально. Иногда даже поспать можно. Конечно, когда экстренные — тогда тяжело. Все время на ногах, да еще и ответственность…
— Вот именно, — согласилась Ася. — Все время на ногах, да еще и ответственность… У нас это — когда операция, у них — все дежурство, с первой до последней минуты. Да еще с оружием в руках. Представляешь, какая психическая нагрузка? Не понимаю, почему их чаще не сменяют.
— Майор говорит, что людей не хватает. Подготовленных и проверенных.
— Да, мне он тоже что-то такое говорил, — вспомнила Ася. — Следовательно, на посту подготовленные и проверенные… Вот и хорошо. Значит, ему можно спать спокойно. Пойду попробую усыпить. Вдруг получится.
— Получится, — уверенно сказала Люда. — Всегда получается, с чего бы сейчас не получиться-то?…
Это была еще одна легенда, выдуманная Светкой об Асе. Без всяких на то оснований, как считала Ася. То есть кое-какие основания были, но до того жиденькие, что никому, кроме Светки, в голову не пришло бы раздувать пару нечаянных совпадений в такую ветвистую, махровую, развесистую легенду. Просто однажды очень нервничающая накануне плановой операции пациентка пожаловалась, что от страха не может уснуть уже вторые сутки.
— Ну и напрасно, — сказала Ася, села на стул рядом с кроватью, взяла пациентку за руку, заглянула в лицо, а сама все приговаривала тихим голосом, копируя интонацию тети Фаины, когда та укладывала детей: — Страх — это от усталости, а усталость — от бессонницы… Вот и получается, что вы не спите не потому, что боитесь, а боитесь потому, что не спите. Это почти у всех так. А потом все вспоминают, как боялись, — и смеются… И вы смеяться будете, правда-правда. Вы уже начинаете смеяться… Это очень хорошо. Значит, сейчас спокойно уснете. И будете спать крепко, и видеть хорошие сны, и проснетесь завтра веселая и сильная…
Пациентка уснула на глазах потрясенной общественности, улыбаясь. В палате лежали еще три женщины, все — плановые, все ждали операций, и страх соседки их заражал. О том, как Ася усыпила ее за три минуты, больные потом рассказывали друг другу с удивительными
Потом — совсем уж явная случайность: пятилетний мальчик после операции капризничал, требовал маму и вообще не соглашался ложиться спать. Ася поговорила и с ним, пообещала, что мама придет после того, как он поспит, так что надо поскорее уснуть — тогда и ждать не придется… Ребенок тоже уснул через пару минут.
А потом так и повелось: «Ася Пална, что-то не спится». — «А вы закройте глаза — и засыпайте».
Закрывали и засыпали. Сразу. Как будто для этого ее команда нужна была. Ася несколько раз пыталась объяснить народу, что он, народ, и сам себе может то же самое скомандовать, но Светка ревностно охраняла легенду от развенчивания, ругала Асю за скептицизм и напоследок прибегала к своему любимому аргументу: «Ну, усыпи человека, чего тебе стоит»… Ну, Ася и усыпляла. Точно так же, как снимала боль прикосновением руки, — абсолютно не веря во все это дремучее шаманство. Ведь глупость же несусветная, как людям не стыдно… Но раз им помогает — то и пожалуйста, ей не жалко.
…В палате Гонсалес и Тугарин разговаривали о чем-то тихими, но очень сердитыми голосами. Кажется, спорили о методах ведения расследования. Интересные темы выбирают нынче менты для задушевных бесед с зэками. Или это зэки темы выбирают? Тем более интересно. Когда вошла Ася, беседующие тут же замолчали, оба поднялись со своих кроватей, на которых валялись в совершенно одинаковых позах — на спине, с руками за головой и с ногами задранными на спинку кровати. Что за манеры… А, нет, это не манеры, конечно, это рост. Для них просто кровати коротковаты. А нечего было вырастать до таких нечеловеческих размеров.
— Сядьте, пожалуйста, — недовольно сказала Ася. — И никогда не вскакивайте при появлении врача. Больной должен лежать и ждать, когда ему разрешат подняться.
Гонсалес сел и спросил:
— Так мне сидеть или лежать?
Тугарин тоже сел и сказал:
— Так я же здоровый.
— Больному оставаться на месте. Здоровому разложить диван и перенести туда постель больного.
— Зачем? — спросили здоровый и больной в один голос.
— Диван широкий, — объяснила Ася. — По диагонали больной уместится во весь рост. А вы, господин майор, наверное, уместитесь на кровати больного, она все-таки намного длиннее, чем ваша. Так что свою постель перетаскивайте туда, будете оба спать, не задирая ноги на потолок.
Тугарин встал и пошел возиться с диваном. Гонсалес принялся сгребать в кучу подушки и одеяла, мимоходом сказал:
— Не, командир, майор все равно спать не будет, опять через каждые два часа начнет шататься, посты проверять. Или чего он там делает?… В общем, не согласится он ложиться.
— Кто ж его спрашивать будет?
Тугарин и Гонсалес быстро переглянулись и одинаково хмыкнули. Скептически. Ну и что, она тоже скептик. Тем легче найти взаимопонимание. Наконец постели перестелили, Гонсалес и Тугарин уселись каждый на свою новую и с ожиданием уставились на Асю. Интересно, чего они ждут? сказки перед сном?