Слабо не влюбиться?
Шрифт:
– Замолчи, Соколов! Просто замолчи! – закипая от злости, прошу я.
– Ладно, Вась, расслабься, – с раздражающим спокойствием отзывается Соколов. – Что с того, что у тебя небольшая грудь? Мне кажется, ты создаешь проблему на ровном месте.
Губы парня дрожат от издевательской ухмылки, которая так и норовит растянуть его рот от уха до уха.
На ровном, мать его, месте? На ровном месте?!
Не выдержав, подлетаю к Соколову и начинаю со всей дури его лупить. Я реально прикладываю силу, но этому шкафу все
– Еще слово про мою грудь, и я тебе прикончу!
– Мне правда очень-очень страшно от твоих угроз, но все же кое-что я добавлю, – сжав мои запястья, заявляет он.
– Если это какая-нибудь тупая шутка про то, что мне нужен парень с маленькими ладошками, то я…
– Да угомонись ты, Вась, – Артём резко делается серьезным. – Ну напихала ты вату в лифичик. Ну окей. Меня это вообще не колышет. Это ведь твое тело и твоя жизнь. Я просто хочу, чтоб ты знала, что и без всех этих примочек ты – самая красивая девчонка в этом зале. Реально. Я не гоню. Говорю, как есть, – он делает набольшую паузу и примирительно отпускает мои руки. – Поэтому не сходи с ума, Солнцева. Просто будь собой.
Я улыбаюсь. Не могу не улыбаться, потому что Тёмкины слова ванильным сиропом растекаются по сердцу. Безусловно, каждой девушке приятно слышать комплименты. Но, когда они искренние и исходят от по-настоящему близкого человека, это вдвойне ценно.
– Спасибо, Тём. Только ты о моем конфузе никому не говори, ладно?
Он усмехается, привычным жестом закидывает руку мне на плечо и, наклонившись к моему уху, отвечает:
– Даже не парься, малая. Я могила.
Глава 21
Шумная дискотека неумолимо подходит к концу. И вовсе не потому, что все натанцевались, устали и захотели домой. Просто отведенное время вышло, и учителя принялись гнать нас взашей.
Тёма пытался уговорить Анну Степановну продлить веселье еще хотя бы на полчаса, но она лишь рявкнула, что ей надо готовить ужин и выдернула вилку из розетки. Тем самым мигом погрузив актовый зал в зудящую тишину.
– Фигово дело, – почесывает затылок Даня Громов. – Совсем домой неохота.
Наша компашка стоит у входа в гардероб и с жаром обсуждает варианты, как бы продолжить зажигательный вечер. Настроение у всех приподнятое, хочется драйва и приключений. Кто-то из ребят даже принял на грудь из металлической фляжки, которую втихаря от учителей протащил балагур Зацепин.
– Ну, народ, какие дальше планы?
Помяни черта, и он тут как тут.
Серега втискивается в наш тесный кружок и, обхватив за плечи с одной стороны Соколова, а с другой – меня, заговорщически понижает голос:
– Есть у меня один ништяковый варик. Только чур, слишком громко от радости не визжать.
Он делает паузу, наслаждаясь прикованным к нему вниманием.
– Рожай уже, Зацепин! Не тяни! – подгоняет парня Леся Демидова.
– Короче, мои родаки свалили в Пензу. На свадьбу к троюродной тетке или что-то типа того, – сообщает Серега. – Хата
– Вау! – я довольно потираю ладони и даже подавляю жгущее меня желание стряхнуть клешню Зацепина со своей шеи. – Чего раньше-то молчал?
– Для пущего эффекта, – хмыкает он, вперяясь в меня осоловелым взглядом.
Фу! Ну и амбре от него!
– Так, супер. Эффект произведен, план составлен, – вклинивается Лерка. – Всё, погнали! Чего стоим?
***
Хата у Зацепина зачетная. Да и вообще по общепринятым меркам он мажор. Его отец – глава крупной нефтегазовой компании, а мать руководит студией йоги. Занятная, в общем, семейка. И совсем не бедная.
Скидываю ботильоны, вешаю на крючок кожанку, в которой изрядно продрогла, и принимаюсь с любопытством озираться по сторонам. Добротная мебель, качественный паркет, повсюду вазы с живыми цветами – стильно, слов нет. Все-таки деньги и роскошь всегда идут бок о бок.
Захожу в зал, и мое внимание тотчас привлекает огромный голубой аквариум, занимающий чуть ли не половину стены.
– Вот это да! – выдаю с придыханием. – Как классно, Сереж!
Подхожу поближе и всматриваюсь в размеренно плавающих рыб. Некоторые из них небесно-василькового цвета, некоторые – отдают рыжиной, а одна – ну чисто золотая рыбка из сказки! Красивая до невозможности! Так бы и зарисовала.
– Да, мамка тоже балдеет, – отзывается хозяин квартиры. – А я все думаю: на кой черт они нужны? Их ведь даже не сожрешь.
Со скепсисом поджимаю губы и поворачиваюсь лицом к приятелю. Ну дурак он или как? У него холодильник от еды ломится, а он сожалеет, что не может сожрать декоративных рыб. Живодер несчастный!
– Ладно, Сереж, ты иди, гостей располагай, – хочется побыстрее отделаться от его общества. – И в родительскую комнату, думаю, лучше никого не пускать.
– Это еще почему?
– Ну мало ли что там у твоих предков личного есть… Они ведь по-любому не в курсе, что ты сюда пол класса на ночь глядя притащишь. Закрой лучше дверь и скажи, чтоб не заходили.
– Ладно, – равнодушно пожимает плечами он. – Выпить хочешь?
Задирает футболку и демонстрирует припрятанную у ремня фляжку.
– Нет, спасибо. Я воздержусь.
Не то чтобы я ярая ЗОЖница, просто пить из фляжки, которую на дискотеке обсосала добрая половина школы, как-то не очень хочется.
Зацепин растворяется в толпе одноклассников, а мы с Леркой усаживаемся на мягкий велюровый диван.
– А квартирка-то ниче так, зачетная, – подмечает подруга.
– Ага, только о хозяине такого не скажешь, – ерничаю я.
– Не суди его строго, – смеется Грановская. – У Зацепина просто гормоны взбесислись, вот он и дуркует время от времени.
– Почему гормоны бесятся только у мальчишек? – недоумеваю я. – Вот у нас-то с тобой все в порядке!
– Ну не скажи! Я перед месячными такой зверюгой становлюсь. Кого угодно готова растерзать.
– Ну ладно, – нехотя соглашаюсь я. – Но это только раз в месяц. А вообще?