Слабо не влюбиться?
Шрифт:
Нам приносят горячее ароматное мясо, и мы, увлеченные разговором об армии, уплетаем его за обе щеки. На это время Артём, кажется, напрочь забывает о неурядицах в личной жизни и полностью погружается в события прошедшего года. А ему ведь и впрямь есть, что вспомнить! Слушаю друга и понимаю, служба – это не только суровые будни. Там и веселых моментов случается немало.
Расплатившись по счету, мы выходим из-за стола и вновь устремляемся на улицу. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и в воздухе висят густые сумерки.
–
На нем темное стильное пальто, полы которого развеваются на ночном ветру, словно рыцарский плащ.
– Домой пойду, – безразлично пожимает плечами.
Сейчас он опять кажется мне подавленным. Нет, в столь трудную минуту его нельзя оставлять одного.
– А, может, лучше ко мне?
Артём поворачивает голову и проходится по мне насмешливым взглядом.
– Спасибо за приглашение, Вась. Но вряд ли твои предки обрадуются такому позднему гостю.
– Их сегодня нет дома, – бросаю небрежно, а затем и вовсе подхватываю его под руку. – Можем просто посидеть, посмотреть телек… Как в старые добрые времена, помнишь? У меня и попкорн есть.
Я очень надеюсь, что Тема согласится. Потому что, несмотря на доводы рассудка, все равно чувствую себя немного виноватой перед ним.
– Ну погнали, – отвечает он, поплотнее запахивая пальто. – Только чур – фильм выбираю я.
***
– Блин, как тут все изменилось, – медленно тянет Соколов, прохаживаясь по моей комнате. – Где плюшевые звери? Где мотивационные стикеры, гласящие о том, что ты самая умная, успешная и здоровая?
Я чувствую, что он пытается меня подколоть, но делаю вид, что не замечаю этого. Друг может сколько угодно смеяться на моими стикерами, но в свое время они мне действительно помогли. Самовнушение – штука мощная.
– Аффирмации переехали ко мне в голову, – поясняю я. – Теперь я просто повторяю их вслух по утрам.
– Ну а игрушки? Они-то чем помешали? – не унимается он.
– Я выросла, Соколов. И уже не играю в игрушки.
Повисает пауза.
Наверное, моя фраза прозвучала слишком резко и многозначительно. Даже Артём это почувствовал: замер и таращится на меня в каком-то немом напряжении.
– Зато подвеска, которую ты мне дарил на совершеннолетие, на месте, – дабы сгладить образовавшуюся неловкость, подхожу к шкатулке с украшениями и извлекаю из нее серебряного единорога. – Вот, смотри.
– Носишь? – интересуется Артём, проводя пальцами по металлу.
– Да, время от времени.
– Надень сейчас, – просит с обворожительной улыбкой на губах. – Мне будет приятно.
– Эм… Ну ладно.
Его просьба немного неожиданна, но я не вижу смысла отказывать.
– Давай я помогу застегнуть.
Соколов шагает ко мне, и я послушно поворачиваюсь к нему спиной. Оголяя шею, убираю
Близость Соколова по обыкновению пьянит. Вызывает легкие сбои в работе мозга и сердечно-сосудистой системы. Я чувствую его дыхание на своем затылке, ощущаю нечаянные прикосновения его рук… И в горле вдруг становится сухо-пресухо.
Почему я волнуюсь? Ведь он просто помогает застегнуть мне подвеску. В этом жесте нет никакой эротики, никакого сексуального подтекста, но я все равно чувствую противоестественное томление, которое медленно утекает от пупка вниз.
– Готово, – выдыхает Артём, и я тотчас спешу отстраниться.
Мне стыдно за собственные совершенно неуместные и в корне неправильные эмоции. Я ведь обещала себе, что не буду питать иллюзий. Обещала же! Так почему, стоит мне очутиться с Соколовым наедине, как я опять начинаю таять, будто горящая восковая свеча? Это мое безвольное тело виновато? Или у Артёма просто слишком соблазнительные феромоны?
– Спасибо, – лепечу я, старательно изображая непринужденность. – Ну что, какой фильм смотреть будем?
Принимаюсь шуршать в поисках пульта, когда Соколов вдруг произносит:
– Вась, скажи, а что ты почувствовала, когда увидела Серегу с Дианой? О чем подумала?
Его вопрос ставит меня в тупик. После коротких раздумий оборачиваюсь к другу, который буравит меня пытливым взглядом, и неуверенно отвечаю:
– Мне было больно и неприятно. Будто в душу плюнули.
– А у тебя не мелькнула мысль, что я заслужил такой расклад? Что это вроде как справедливо?
Я удивленно расширяю глаза, но Соколов, судя по всему, не шутит. Его лицо как никогда серьезно.
– Нет, что ты… Ничего такого я не думала. Да и как измена может быть справедливой? – отвечаю сбивчиво. – Ты ведь… Ты же не изменял Диане?
– Но я целовался с тобой. На рейве, помнишь?
– Да, но... Это был импульс. И поцелуй инициировала я.
– А это имеет значение? – интересуется мрачно.
– Наверное, нет… Хотя… Черт, не знаю.
Я теряюсь. Весь этот разговор… Он слишком сложный, слишком запутанный. К чему Артём ведет? Что хочет от меня услышать? Я правда не понимаю.
– Люди такие лицемеры, не находишь? – он устало опускается на мою кровать. – Когда обижаем мы, то всегда находим оправдание своим поступкам. Когда обижают нас, мы во все горло вопим, что оправдать такое невозможно.
– О чем ты, Тём? – присаживаюсь рядом с ним.
– В тот вечер, на выпускном, я ведь вроде как расстался с Дианой, – огорошивает Соколов.
– Ч-что? – заикаюсь.
– Наговорил ей кучу всяких гадостей, мол, не люблю, хочу с другой быть…
Сердце останавливается. Натурально перестает биться. Я зависаю над невидимой пропастью в секунде от того, чтобы рухнуть с невообразимой высоты и разбиться в щепки.