Слабо не влюбиться?
Шрифт:
– Совсем охренел?! – выбегаю за ним в подъезд прямо в носках. – Что ты тут, блин, устроил?! Решил отыграться на мне за неудачи в личной жизни!?
Возможно, это слишком грубо.
Возможно, я бью ниже пояса.
Но сейчас мне плевать и на этику, и на гуманность. Я зла до чертиков. Меня аж трясет от возмущения!
Артём замирает и медленно, словно в слоу-мо, оборачивается. Его взгляд, в котором еще совсем недавно искрилось адское пламя и плясали дикие черти, теперь кажется пустым и потухшим. В каком-то растерянном жесте он потирает виски и глухо выдает:
–
Моя ярость стихает так же внезапно, как появилась. Огонь гнева гаснет, оставляя в душе черные пепелища.
– Тём, ну ты чего? – уже гораздо мягче вопрошаю я. – Что с тобой творится?
Мне правда хочется разобраться в ситуации. Правда хочется понять.
– Кто этот Фед, Вась? – проигнорировав мой вопрос, Соколов шагает ко мне. – Твой парень?
С языка так и норовит сорваться «нет», но я почему-то молчу. Если бы он спросил об этом еще вчера, я бы ответила однозначно. А теперь… Как мне называть Феда? Ведь мы довольно близки. А сегодня еще и целовались…
– Поверить не могу! – Артём качает головой и при этом как-то судорожно хватает ртом воздух, будто ему вдруг стало невероятно тяжело дышать. – И когда ты собиралась мне сказать?!
Глядя на его смятение, я теряю дар речи. Правильные слова крутятся где-то на подкорке, но никак не могут пробиться в зону сознательного. Я открываю и закрываю рот, словно рыбка, выброшенная на берег. А еще нелепо и как-то несуразно развожу руками...
– Вот черт… – в лице Соколова читается неподдельная обида. В эту секунду он кажется как никогда уязвленным. – Ты ведь не собиралась мне ничего говорить, верно?
– Тём, послушай… Мы с Федом уже год учимся вместе, а совсем недавно…
– Нет. Не надо, – Артём снова морщится, а потом и вовсе закрывает лицо руками. – Оказывается, я не хочу этого слышать.
Я озадаченно замолкаю. На меня наваливается прострация, и руки, которыми я только что жестикулировала, безвольно опускаются вниз.
– Прости меня… – зачем-то говорю я.
– Ты не виновата в том, что двигаешься дальше. Это я, как идиот, цепляюсь за прошлую жизнь, – с тяжелым вздохом он убирает ладони от лица и натягивает некое подобие улыбки. – Ты молодец, малая. Совсем взрослая стала.
В его интонациях мне слышатся отголоски былой нежности. Того трепетного и светлого чувства, которое связывало нас многие годы.
– Иди сюда, Вась, – Соколов манит меня, раскрывая объятья. – Дай я тебя обниму.
Шагаю вперед и тут же окунаюсь в безмятежную негу. Рядом с Тёмой всегда так тепло, так надежно. Прижимаюсь щекой к его широкой вздымающейся груди и тихонечко, словно кошка, трусь об толстовку.
Мой. Родной. И, несмотря ни на что, любимый.
Соколов жарко дышит мне в макушку и ласково гладит по волосам. В этом простом, на первый взгляд, жесте гораздо больше искренних чувств и глубины, чем в пьяных поцелуях на затуманенную гормонами голову. Здесь живет настоящее счастье. Тихое, откликающееся лишь в нас двоих.
– Тём, пошли обратно в дом, –
– Нет, Вась, мне пора, – он нехотя отстраняется и вздергивает уголки губ. – Сама понимаешь, после армейки дел выше крыши.
– Точно? – мне совсем не хочется его отпускать.
– Да, – Соколов осторожно заводит выбившуюся прядь волос мне за ухо. – Я позвоню, ладно? И мы обязательно замутим что-нибудь этакое.
– Хорошо, – киваю, стараясь игнорировать непонятно откуда взявшуюся горечь. – Но между нами все в порядке, правда?
– Конечно, – впервые за весь день его красивое лицо озаряется искренней улыбкой. – Возможно, я – твое вчера, но ты – мое навечно.
Я хмурюсь, пытаясь осознать смысл его слов, но Соколов не дожидается моей реакции. Натянув на голову капюшон, он сбегает по ступенькам и исчезает за поворотом лестничного марша.
Еще пару секунд я мнусь на резко почувствовавшемся холоде, а затем медленно бреду в квартиру. Озябшие пальцы ног неприятно гудят, но куда сильнее болит мое отчего-то сжавшееся сердце.
Глава 52
Выходные проходят как-то не в радость. Я пытаюсь отдохнуть, отвлечься от мрачных мыслей, но получается это с трудом. В голове все время маячит разговор с Тёмой на лестничной площадке, а душу бередит осколочная печаль, оставшаяся после нашего прощания.
И, казалось бы, все нормально, логично. Мы расстались на дружеской ноте. Но на сердце все равно неспокойно. Я не могу избавиться от ощущения недосказанности, которое накатывает каждый раз, когда я прокручиваю в памяти случившееся. Будто я чего-то недопоняла, не до конца прочувствовала, не погрузилась на нужную глубину…
После ухода Соколова с Федом тоже как-то не заладилось. Романтическое настроение было безнадежно испорчено. Притихшая и задумчивая, я вернулась в квартиру, и парень сразу же сообразил, что совместный вечер придется отложить на потом.
Быстро доев шарлотку и допив чай, он стал собираться. Нет, разумеется, я предлагала ему остаться подольше, но это, скорее, было данью вежливости, чем реальным желанием. И Фед, без сомнений, это понял. На ходу выдумал какие-то срочные дела и, чмокнув меня в висок, испарился.
За что я реально благодарна этому парню, так это за отсутствие расспросов. Наверняка после знакомства с Артёмом у Осипова в голове образовалась целая информационная дыра, которую ему по-любому хотелось заполнить. Но, надо отдать Феду должное, он проявил чудеса терпимости: не стал ни о чем спрашивать и полностью скрыл недовольство, которое, вероятно, все же вспыхнуло у него в душе. Как-никак он пришел ко мне в гости с определенными намерениями, а появление Соколова все испортило.
На следующий день мы снова созвонились, но об очередной встрече речи не шло. Наверное, мы оба понимали, что сейчас не время. Мне предстояло разобраться в отношениях с лучшим другом, а ему… Ему немного подождать. Правда, чего именно, я сказать затруднялась.