Слабое место жесткого диска

Северцев Петр

– Значит, за нами следит ФСБ или частная подпольная организация любителей руководительниц публичных домов… или их ненавистников.

– Не смешно… – Она помолчала, раздумывая, как и я, что предпринять, чтобы избавиться от слежки. А я решил прямо сейчас во всем разобраться.

– За что тебя хотели твои же люди?

– Они не мои. Все, кто был со мной, – Хлыщевские. Только Михаил…

– Это твой любовник, который пропал?

– Да… Только он пришел со стороны и был допущен. Потому что я так хотела.

– Ну и?

– Я слишком долго знала то, чего не должна была знать. А они не подозревали об этом. И намекали при мне на вещи, которые я не

должна была понимать. А понимала.

– Практически-то что это тебе давало? Тьфу, черт! – Я едва не столкнулся с придурочным молодым человеком на новенькой «Калине», которую так рекламируют в последнее время. Он высокомерно отразил наглой рожей мой негодующий взгляд, но все же уступил место для обгона.

– Идиоты моложавые, – прошипел я.

– Вот в этом суть, – неожиданно заметила Валентина с заднего сиденья, где ее, похоже, немилосердно бросало из стороны в сторону при моих не слишком внимательных маневрах.

– В чем? – удивился я.

– В новых молодых людях. Чрезвычайно уверенных в себе, приходящих в дела по следам папаши или других родственников. Ничего из себя не представляющих. Купивших образование. И покупающих моих женщин.

– Ты об Огородникове-младшем? – догадался я.

– Да, – ответила она. – Полный урод. Был.

– Он здесь при чем?

– Он хотел кинуть отца. Об этом знала только я… и одна из девчонок.

– Ах, черт! Катя?! – Все происходящее начинало принимать совершенно иной окрас, словно родившийся у белой матушки негритенок.

– Нет, не Катя! – Валентина, похоже, волновалась не меньше меня. – Какая разница, кто! Главное, что знали двое… Да еще сам сынок и Курилов, его деловой партнер; если кто еще, то о них я не знаю, но думаю, это все.

– Так что они замышляли? – поинтересовался я, наблюдая за преследующей «девяткой» и мысленно пытаясь делать ставки: свернет за мной в переулок или нет.

– Это неважно.

– Ты хочешь, чтобы я продолжал свое дело? – спросил я, решив прибегнуть к простейшему и надежному средству, когда имеешь дело с женщиной, да еще и с беззащитной, пережившей покушение два-три часа назад. Если она хочет, чтобы я продолжал охранять ее и заботиться о ее жизни и здоровье, она расскажет мне все.

– Нет, – ответила она. – Мне больше не нужны эти четверо. Я просто хочу остаться при своих.

Я помолчал. Потом негромко вспылил:

– Черт возьми, Валентина Павловна! Какого хрена ты тогда делаешь в моей машине? Зачем я трачу на тебя свое время, деньги, нервы?

– Ты хороший человек.

Мне пришлось замолчать минуты на две.

– Ну хорошо, – начал я, кратко обдумав ситуацию и решая подступить к проблеме с другой стороны. – Даже если я сейчас привезу тебя домой и даже если мне удастся оторваться… о, черт, они свернули-таки!.. так вот, оторваться от этой «девятки», и если даже мой адрес все еще неизвестен Гановеру и его компании, долго это продолжаться не может. Огородников-старший – влиятельная фигура в городе. У него связи, какие нам обоим не снились. Ты сама сказала, когда пришла нанимать меня, что с «этими людьми» лучше не связываться.

– Ну, разумеется, – ответила она, – поэтому я и собираюсь уехать отсюда подальше.

А вот тут-то она и попалась. Потому что по голосу Валентины Павловны я понял, что на последнее у нее была весьма призрачная надежда.

– Ты сама понимаешь, что тебя в покое не оставят. Если ты знаешь что-то, что опасно для жизнедеятельности Огородникова, а тем более преступной группировки под его покровительством, если ты долгое время была практически на самом

верху этой самой преступной группировки, в «своих», а теперь хочешь уйти – тебе не дадут. Тебя найдут, даже в очень простой и обычной ситуации. А тем более теперь, когда речь идет о партии пропавшего товара и полутораста тысячах долларов! И просто расправятся с тобой, как с помехой в эфире! Ты понимаешь это?!

– Понимаю.

– Да у него сына убили, в конце концов! Он пустил по следу четверых лучших людей Гановера, а их прирезали, как кроликов! Здесь действуют профессионалы, которые ни Огородникову, ни Гановеру, ни даже Глебову не известны! – Я волновался, а оттого несколько повысил голос.

– Не кричи, – негромко прошелестела она сзади, – обратят внимание.

– У меня раздвоение личности, я сам с собой, – мрачно сострил я. – Извини.

– Ничего.

– Но ты сама видишь, что, кроме всех вышеперечисленных, ты нужна еще кому-то. И этот кто-то, в отличие от них, уже висит у нас на хвосте… Поэтому лучше будет, если ты расскажешь мне, что и как. По крайней мере, вдвоем выбраться изо всего этого шансов больше, чем поодиночке.

– Ты прав, – вздохнула она. – Я тебе все расскажу, когда приедем к тебе домой.

– Спасибо.

– Попытайся от него оторваться. В крайнем случае, езжай прямо к дому и хрен с ними. Адрес и так не может долго оставаться секретом.

Я понимал это, как и то, что, если бы нас хотели прилюдно расстрелять из автоматов, как иногда рассказывают в криминальной хронике, это уже было бы сделано.

Конечно, если преследователю наша смерть не с руки, всегда можно договориться. Но у меня на сердце лежало нехорошее и тяжеленное предчувствие насчет преследующей нас машины, самой Валентины, всего происходящего, нехорошей смерти младшего Огородникова, пропажи этих чертовых долларов, в общем, насчет всего прошлого, настоящего и будущего этого замысловатого дела.

– Лежи смирно и крепко держись за все, что сможешь ухватить, – предупредил я. – Сейчас будет жутко трясти.

И увеличил скорость, резко сворачивая в сторону.

Кто-то засигналил, кто-то заорал, осыпая меня отборными и неразборчивыми ругательствами; две машины из встречного потока, на пути которого прошла гордая корма моей колымаги, шарахнулись в сторону, едва не столкнувшись.

Сознавая, что из неприятностей, в которые я настойчиво пытаюсь вляпаться, меня не вытянет сам командир взвода ГАИ Аслан Макаров, неоднократно помогавший мне в прошлом, я рванулся вперед по улице, на которую свернул, спиной воспринимая поднявшуюся сзади суматоху; пролетев до конца квартала, я свернул в переулок, где движение было разреженным, а никого из представителей ГАИ просто не наблюдалось, и увеличил скорость до опасной, промчавшись мимо деревянных стропил, несомненно, украшающих ремонтируемый универмаг.

Мысленно представляя себе свой маршрут (заворот направо, затем квартал прямо, теперь поворот влево), я преодолел проулок, снова повернул влево и оказался внутри огромного прямоугольного двора из двух нестыкующихся девятиэтажек; заехав внутрь и остановившись в тени деревьев, в проеме между двумя домами я узрел живописную картину и понял, что наконец-то в ходе этого дела удача обернулась ко мне лицом: вишневая «девятка» как раз выворачивала из-за угла, вслед за мной сворачивая в переулок. Но то ли водитель был неосторожен, то ли местная Аннушка уже успела пролить свое судьбоносное масло, но «девятку», так же превышающую скорость, внезапно занесло, причем на тротуар, где занимались привычной ходьбой безвинные прохожие.