Слабое место жесткого диска
Шрифт:
Но, разумеется, этого недостаточно для конкретного поиска… Значит, необходимо работать в другом направлении.
– Кстати, о другом направлении! – неожиданно вспомнил я и, снова набрав в командной строке «следующий», принялся читать сказочку про белого бычка… то есть повесть временных лет о Курилове Андрее Ивановиче.
3. КУРИЛОВ, АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ, – писал компьютер, – ИСХОДЯ ИЗ ДАННЫХ ЗАКРЫТОЙ СЕТИ КРАСНОЯРСКОГО УГРО, ПРИВЛЕКАЛСЯ НЕСКОЛЬКО РАЗ, СИДЕЛ В ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВОЙ КОЛОНИИ; БЫЛ ВЫПУЩЕН ДОСРОЧНО ЗА ПРИМЕРНОЕ ПОВЕДЕНИЕ. ПОСЛЕ ВЫХОДА НА СВОБОДУ ОФИЦИАЛЬНО ДОКАЗАННОГО РЕАЛЬНОГО УЧАСТИЯ В ДЕЛАХ КРИМИНАЛЬНЫХ СТРУКТУР И/ИЛИ ОРГАНИЗОВАННЫХ ПРЕСТУПНЫХ ГРУППИРОВОК НЕ БЫЛО. ИСХОДЯ ИЗ КОСВЕННЫХ ДАННЫХ, А ТАКЖЕ ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ РАЗЛИЧНЫХ ЛЮДЕЙ, СОСТАВЛЯЮЩИХ ГРУППУ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ,
Ниже следовало сообщение о наличии точной, качественной и, главное, недавней фотографии Курилова, имеющейся в распоряжении моего компа. Я, разумеется, тут же попросил ее распечатать. Потом подумал и попросил найти и распечатать фотографии Гановера, Огородникова и… кого бы еще, за компанию? Да, неплохо бы господина Глебова.
А сам продолжал читать дальше:
ВРЯД ЛИ КУРИЛОВ ПОЯВИТСЯ В ГОРОДЕ И ОБЛАСТИ В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ, ПО ЭТОЙ, А ТАКЖЕ ПО РЯДУ ДРУГИХ СУЩЕСТВЕННЫХ ПРИЧИН ПРАКТИЧЕСКИ ИСКЛЮЧАЕТСЯ ЕГО УЧАСТИЕ В ВОЗМОЖНОМ ШАНТАЖЕ ОГОРОДНИКОВА, КОТОРЫЙ НАЧАТ СО СТОРОНЫ ПРЕСТУПНИКОВ (СКОРЕЕ ВСЕГО ИМЕННО МИХАИЛА И ЕГО ДРУГА – 97,5 %).
– Чего? – тут же изумился я, немедленно кликая мышкой в слово «да».
– Какие преступники?! Какой шантаж?! Или ты забыл, что сам дал мне указание начать этот шантаж, оставив сообщение по пейджинговой связи?! – приговаривал я, разгоряченный непониманием, попутно печатая менее эмоциональный вариант запроса в услужливо открывшееся окно.
«ЗАПРОС ПОНЯТЕН», – выдал Приятель.
А через несколько мгновений открыл мне одну из своих гениальных тайнозагадок:
ВО ВРЕМЯ АНАЛИЗА ЛИЧНОСТИ МАДАМ НАТАШИ БЫЛ ВСКРЫТ ЛИЧНЫЙ КОМПЬЮТЕР ОФИЦИАЛЬНОГО ДИРЕКТОРА МАССАЖНО-ОЗДОРОВИТЕЛЬНОГО САЛОНА «ЭЛИТА» (ТО ЕСТЬ САМОЙ ВАЛЕНТИНЫ ПАВЛОВНЫ КРУПСКОЙ). В ПРОЦЕССЕ ВСКРЫТИЯ ОБНАРУЖИЛИСЬ ЗАМЕТКИ В. П. КРУПСКОЙ О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И РАЗГОВОРАХ ОГОРОДНИКОВЫХ, ГАНОВЕРА, ГЛЕБОВА И ДРУГИХ. БЫЛА ПРОСЧИТАНА ВОЗМОЖНОСТЬ ШАНТАЖА, И ВЕРОЯТНОСТЬ ПРИЗНАНА ВЫСОКОЙ, ТАК ЖЕ КАК И ЭФФЕКТИВНОСТЬ ВОЗДЕЙСТВИЯ. ИСХОДЯ ИЗ НОВЕЙШИХ ДАННЫХ (новейшими, согласно нашему «уговору», Приятель считал данные из последнего источника – в данном случае, только что набранные и введенные мной), ШАНТАЖ УЖЕ НАЧАТ, НО ДЕЙСТВИЯ С ТВОЕЙ СТОРОНЫ БЫЛИ РАНЬШЕ, ЧЕМ ДЕЙСТВИЯ СО СТОРОНЫ МИХАИЛА И ЕГО СПУТНИКА, КОТОРЫЕ УКРАЛИ ДОКУМЕНТЫ ВАЛЕНТИНЫ КРУПСКОЙ. ЭТО ПРИВЕЛО К САНКЦИОНИРОВАННОМУ И ПРОСЧИТАННОМУ ВЫСТУПЛЕНИЮ ОГОРОДНИКОВА И ГАНОВЕРА. ТЕПЕРЬ ИХ ПОЗИЦИИ В ДАННОМ ДЕЛЕ УТОЧНЕНЫ И ИЗМЕНЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖАТ.
Иными словами, Приятель утверждал, что еще тогда просек фишку насчет глобального собрания Валентиной компрометирующей информации на своих боссов и что принял ее наличие как один из решающих факторов развития событий и присоветовал мне начать шантаж за нее, рассчитывая на немедленные ответные действия Огородникова.
Представив, что бы тот сделал с Валентиной, попади она к нему в руки, я вздрогнул. Затем меня передернуло.
Генеральный директор страховой компании не знал, с кем имел дело. И утверждая это, худосочный Мареев-старший имел в виду совсем не себя, а гениальный, точный и, как выяснялось, изощренный ум своего сыночка – сыщика Мареева-младшего, а проще говоря – Приятеля.
Вряд ли мне, да и любому другому сыщику-человеку мог прийти в голову такой вариант развития событий, вариант искусственный, опасный и сильнодействующий.
На мгновение у меня мелькнуло суеверное предположение, что Приятель просчитал все до мелочи – и вероятность нашей с «Наташей» встречи тоже – и принял решение, исходя из уверенности в том, что я приеду
Но потом я со вздохом откинул это предположение – компьютер не мог мыслить и действовать, как человек, исходя из гуманных человеческих побуждений; ограниченный вложенной в него программой, он не считал жизнь Валентины хоть сколько-нибудь ценной. В его приоритетах на первом месте стояла моя безопасность, на втором – сохранение секретности о нем, моем странном и непонятном изобретении, а на третьем – раскрытие заданного преступления.
Никакой жалости и законов азимовского типа – «не допустить своими действиями и бездействием, чтобы человеку был причинен вред…» – я в программу не вкладывал. Честно говоря, не подумал об этом.
А теперь жалел, понимая что, рассчитывая мою безопасность в ходе этого начавшегося шантажа, Приятель учитывал, скорее всего, безопасность меня-одиночки, а не душеспасителя четырех девиц, подцепившего, вопреки инстинкту самосохранения, пятую, за которой шла самая настоящая охота.
Утешало только то, что прямо сейчас, исходя из новых данных, Приятель вел анализ оптимальной линии поведения для нас двоих.
А я пока продолжал вчитываться в представленные мне данные:
3. В ПРЕДСТАВЛЕННЫХ ДАННЫХ НАЙДЕНО КОЛИЧЕСТВЕННОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ – МЕЖДУ СУММОЙ ОПЛАТЫ, НАЛИЧИЕМ ТОВАРА И ЕГО СТОИМОСТЬЮ: ЕСЛИ СТОИМОСТЬ КАЖДОГО ЗАКАЗАННОГО КПК СОСТАВЛЯЕТ МИНИМУМ ДВЕ ТЫСЯЧИ ДОЛЛАРОВ, А ОТПРАВЛЕНЫ БЫЛИ ДВЕ МАШИНЫ МОДЕЛИ «RENAULT-LORRY» (что значило, в переводе с английского, «грузовой автомобиль фирмы «Рено»), ОБЩЕЕ, НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНОЕ КОЛИЧЕСТВО УКОМПЛЕКТОВАННЫХ КПК РАВНО ЧЕТЫРЕМ СОТНЯМ ШТУК (В КАЖДОЙ МАШИНЕ ДЕСЯТЬ КОРОБОК; В КАЖДОЙ КОРОБКЕ – ДВАДЦАТЬ КПК). ИСХОДЯ ИЗ ПРЕДЛОЖЕННОЙ ЦЕНЫ, ОБЩАЯ СУММА, КОТОРУЮ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ПРОПЛАТИТЬ ЗА ТОВАР, СОСТАВЛЯЕТ НЕ СТО ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ, А ВОСЕМЬСОТ ТЫСЯЧ.
Я присвистнул, сглотнул, пошатнулся, ойкнул, ахнул, позавидовал, чертыхнулся – ну что там еще делают герои голливудских кинороманов, узнавая о халявных миллионах и миллиардах?
Н-да, за восемьсот тысяч долларов могла начаться не просто война двух группировок, а массовая резня подозреваемых в причастности к их пропаже. Слава богу, они-то, оставшиеся за вычетом украденных ста пятидесяти тысяч, кажется, никуда не пропали и находились у Петра Аркадьевича Огородникова.
«Интересно, – подумалось мне, – а что он собирается сделать с этими деньгами?»
Мне вдруг пришло в голову, что необходимо написать моему старому знакомому, Ивану Ивановичу Дворецкому, автору нашумевшего «Антистатика», чтобы он описал фабулу происходящего со мной (разумеется, без участия Приятеля, но зато с обилием различных отечественных и зарубежных спецслужб). Может получиться интересный роман.
Тем временем Приятель ожидал, пока я закончу малополезные размышления и примусь наконец за нужное и необходимое дело.
Он писал:
В СВЯЗИ С ЭТИМИ ПОДСЧЕТАМИ БОЛЕЕ ПОНЯТНЫМ СТАНОВИТСЯ ПОВЕДЕНИЕ КРАСНОЯРСКОЙ СТОРОНЫ – ОНИ НЕ ПОЛУЧИЛИ ПЕРВОГО ВЗНОСА, ОНИ НЕ ЗНАЮТ, БУДЕТ ЛИ ОН ВЫПЛАЧЕН, И УЖ ТЕМ БОЛЕЕ ДАЖЕ НЕ МОГУТ С КАКОЙ-ЛИБО УВЕРЕННОСТЬЮ ПРЕДПОЛАГАТЬ, БУДЕТ ЛИ ВЫПЛАЧЕНА ОСНОВНАЯ СУММА. В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ПРОИЗОШЛО СОБЫТИЕ, КОТОРОЕ ВПОЛНЕ МОЖЕТ ПОСЛУЖИТЬ ПРИЧИНОЙ СТОЛКНОВЕНИЯ ГРУППИРОВОК И / ИЛИ ПРЕКРАЩЕНИЯ ВСЯКИХ МЕЖДУ НИМИ ОТНОШЕНИЙ НА ДОЛГИЙ И НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ СРОК. ПОЭТОМУ ИДУЩИЕ В ТАРАСОВ МАШИНЫ БЫЛИ ОСТАНОВЛЕНЫ И СПРЯТАНЫ.
«То есть, – подумал я, мысленно продолжая анализ текущей ситуации, – момент радует своей взрывоопасностью. Тарасовская и красноярская стороны должны в ближайшее время собраться хоть в каком-нибудь составе для переговоров по существу отношений. Иначе вероятность взрыва с обоюдным недоверием нарастает до критической, причем в ближайшее время. И Огородникову, и Курилову – старшим суждено вцепиться друг другу в глотки, хотят они этого, или нет. Единственный выход из создавшегося положения – деловая встреча «в верхах». Курилову выгоднее всего срочно найти виноватых и вернуть деньги, чтобы показать свою оперативность и властность, то есть утвердиться после такого провала в собственных глазах и во мнениях окружения различной дальности.