Слабое звено

Кунцев Юрий

— Ты точно хочешь начать разбирать только что собранную энергосистему по винтикам и проверять все силовые контроллеры на предмет сбоев?

— Катушка всего на пятьдесят метров, — сделал он вид, что не услышал вопроса, — У нас таких должно быть всего шесть, правильно?

— Не правильно, — описал Клим окружность ярким лучом фонаря, — У нас их четыре. Две я лично пустил на обход сгоревших узлов.

— Итого двести метров, — подплыл Пинг к следующей катушке, — Значит, еще парочка циклов шлюзования неизбежна. Хорошая возможность перекусить.

— Вот кто

тебя за язык тянул? Мне теперь тоже есть захотелось, а долгие перерывы на обед непозволительны.

— Почему?

— Потому что каждый обед — это плюс к затраченному времени, а чем больше времени мы затратим, тем глупее мы будем выглядеть, когда наконец-то запустим энергосистему, — прокряхтел Клим и бросил последнюю катушку в раскрытую дверь, — Все, а теперь нам нужны самые мощные гильзы и не менее мощные пресс-клещи.

— Клещи у меня, — продемонстрировал Пинг инструмент в своей руке, — Очень надеюсь, что твой план сработает, потому что иначе мы будем выглядеть глупо вне зависимости от затраченного времени.

— Я большую часть жизни занимаюсь энергосистемами, и поверь, что если я хочу спалить электрическую цепь, то это абсолютно точно не из-за того, что мне захотелось повалять дурака.

Пинг неуклюже открыл коробку, и взрывом в замедленном воспроизведении из нее расплескался во все стороны металлический лоск.

— При любых других обстоятельствах нам бы за одни лишь твои слова сделали бы выговор, — начал он ловить гильзы и рассовывать их по карманам на скафандре.

— К счастью, мы сейчас в тех обстоятельствах, которые отделяют гениев от безумцев! — самоуверенно воскликнул Клим, поймав подплывший к нему кусок металла, — Наши соседи потом будут своим детям байки травить про то, как они имели честь работать с великим Климом Скачко — выдающимся инженером, сумевшим посреди межзвездной пустоты оживить машину, которую нарекли мертвой!

— Да ни за что! — отрезал Радэк, перекрикивая визги станка, — Мне такое ни в одном кошмарном сне не снилось!

— Что, даже не интересно было? — прокричал Эмиль в ответ, ехидно улыбаясь.

— Я и так знаю, чем это все может кончиться! Кучей зазря испорченного материала!

Пятнадцатисантиметровый теплый отрезок, отделенный от трубы ленточным станком, удобно уместился в ладони техника, после чего отправился в полет через половину складского отсека и окунулся в лужу металлического лязга, забрызгав помещение звонким звуком.

— То есть ты не веришь в успех этой затеи? — разжал Эмиль тиски и все тем же штангенциркулем отмерил царапинами на трубе следующие пятнадцать сантиметров.

— Да нет, верю, — нажал Радэк на кнопку, и склад вновь наполнился шумом электропривода, — Просто я не верю, что этого нельзя было добиться менее дурацким способом.

— Их не так много, и все они отнимут чертову кучу времени!

— Это тебе Клим сказал?

— Нет, это мне сказал Ковальски, — Эмиль выдержал задумчивую паузу, — А вот ему уже сказал Клим!

— Я бы похвалил его рвение, если бы оно не казалось мне таким фанатичным!

— Ты тоже это заметил? — с наигранным удивлением вопросил

Эмиль, и дождался, пока станок заглохнет, — Иногда мне кажется, что он немного необъективен по отношению к своей работы. Он просто не знает, когда надо остановиться.

— Очень хотел бы с тобой согласиться, но я не уверен, как бы отреагировал, окажись я на его месте.

— Думаю, ты бы уснуть не смог, пока что-то где-то сломано.

— Не делай из меня законченного педанта, — отмахнулся Радэк, и по его лицу пробежала тень отвращения, — Я ответственно подхожу к работе, но это не повод делать из меня карикатуру на трудоголика.

— Тогда ответь, чем ты планируешь заняться после окончания контракта?

— Женюсь на красивой женщине, нарожаю двух-трех сыновей и отпущу усы, — без запинки ответил Радэк, и лицо Эмиля покрылось разочарованием.

— Ты понимаешь, что ты сейчас ответил то, что ответили бы… — развел он руками, — все! И никаких подробностей. Такое ощущение, что ты никогда всерьез и не задумывался о личной жизни.

— А ты понимаешь, что ты сейчас без толку балаболишь вместо того, чтобы способствовать окончанию ремонта наших соседей? — пригрозил Радэк обрезком трубы и бросил его в образовавшуюся кучу, — Если не хочешь помогать, то хотя бы не отвлекай меня. Мне нужно помочь Климу и Пингу совершить самый полезный в истории акт вандализма.

— Просто хотел тебе напомнить, — поставил Эмиль очередную метку, — что все мы работаем ради чего-то помимо работы. Допустим, я вот однажды собираюсь осесть на берегу озера и обустроить собственную небольшую рыбную ферму. Хочу разводить корюшковых всех цветов и размеров, и готовить из них самый вкусный суп во вселенной.

— Ты бросишь эту затею уже через месяц.

— Почему?

— Из рыб очень плохие собеседники. Особенно в супе. А теперь прекрати меня отвлекать и скажи, сколько нам еще осталось?

— Еще восемьдесят метров, — отчитался Клим, тяжело дыша, и перехватился поудобнее.

Его способ перемещения нельзя было назвать скольжением вдоль троса воздушного рукава, потому что скольжение обычно подразумевает легкое перемещение с незначительной силой трения. То, что он делал, скорее можно было назвать лазаньем по канату. Его продвижению вперед упорно сопротивлялся с неохотой тянущийся за ним кабель, кончик которого был закреплен на поясе, а предплечья горели адским пожаром от усталости.

— Я… уже ползу… навстречу, — натужно прохрипел Пинг, — Я тут посчитал… на всем мультисоставе… если мы не начнем потрошить уцелевшие машины… то на всем мультисоставе… не найдется двух километров промышленного кабеля.

— Нам два и не надо. Хватит и одного.

— Но если все же не хватит, то второй попытки у нас не будет.

Даже самый необразованный космонавт доподлинно знал, что состояние покоя иллюзорно, и абсолютно все во вселенной находится в движении, но когда Клим уловил своим скептически настроенным взглядом несколько звезд, которые ленивыми светлячками начали ползать по черному небесному полотну, он практически сразу сообразил, что что-то не так.