Слабость Берсерка

Верескова Дарья

— Как я здесь оказалась?

— Не знаю, — глухо ответил он. — Ночью… мне стало плохо, а потом всё померкло. Возможно, я вынес тебя из вашего шатра. Проснулся уже здесь. С тобой. Голый.

Вот так.

Потеряв разум, он как-то нашёл меня, принёс сюда… А раз уж мы лежим рядом — и он еще и без одежды — то почему бы и нет? Девица же под рукой. Достаточно задрать юбку.

Но следующий его вопрос окончательно разбил мне сердце:

— Как тебя зовут?

* * *

Как

я выбралась из его комнаты я почти не помнила, едва сдерживая слёзы обиды. Казалось бы, какая разница, я и не надеялась быть для него важной. Но всё же думала, что он хотя бы спросит своих людей, кого именно пытался изнасиловать в самый первый день.

По крайней мере, перед самым моим уходом он попытался всучить мне плащ — роскошный, тёплый, подбитый волчьим мехом, явно дорогой. Я возмущенно отказалась и добралась до шатра, установленного для нас, дрожа от холода.

Глупая гордячка.

Ашенхолд возвышался на холме как молчаливый страж прошлого. Полуразрушенная крепость с обвалившимися стенами и башнями, чьи остовы чернели на фоне неба. Камни потемнели от времени и сырости, крыши большей части строений давно исчезли, внутренний двор зарос травой. Но признаки вернувшейся жизни были заметны повсюду: несколько помещений уже восстановлены, из труб поднимался тонкий дым, а во дворе раздавался глухой стук — малыми силами шла стройка, на какую у них хватало средств и людей.

Крепость медленно просыпалась вместе с деревенькой того же имени, раскинувшейся у её подножия. Хотя деревней это можно было назвать с натяжкой — всего восемь низеньких каменных домов, построенных за последние полтора года.

О судьбе этого клана я узнала только здесь, когда нас привезли и разместили в нескольких шатрах из плотных шкур, пообещав позже переселить в одну из внутренних комнат для слуг, как только её расчистят.

До недавнего времени Ашенхолд оставался заброшенной крепостью, но почти два года назад в него пробралась нынешняя королева Севера Даниэла, вместе с херсиром Иво, Касоном и другими воинами, которые на тот момент были рабами. Берсерки находились здесь веками. Они не вымерли, но существовали почти как звери, и только клановые камни, которые Даниэла смогла вынести наружу, разбудили их.

Но это не отменяет того, что почти никто из них не умел говорить. Никто из них не получил даже самого элементарного образования, никто не знал, что такое «цивилизованная» жизнь.

— Ора, дочка, принеси-ка мне ягод. Видела смородину около разрушенного амбара южнее от самой высокой башни, — завидев меня, Бринья кивнула на котелок у костра и передала небольшую корзинку. — Чаю травяного заварю.

Бринья не расспрашивала и не осуждала, лишь порой делала странные замечания. Она наверняка знала, что я не ночевала в шатре, но сделала вид, будто

ничего не заметила.

Смородина и правда росла у заброшенного каменного амбара, крыша которого давно обрушилась, открыв небу внутренности строения. Я собирала ягоды быстро, бросая их в корзину и следя, чтобы не попадали листья.

И запрещала себе думать о херсире Иво, который даже не знал моего имени.

— Дева… — услышала я за спиной тихий голос и обернулась.

А затем застыла, не дыша, охваченная страхом.

Передо мной стоял совершенно обнажённый гигантский берсерк, держащий в руках мёртвого кролика.

Глава 8

Подходящая самка

— Здравствуйте… — Я растерянно смотрела на обнажённого мужчину с косматыми длинными волосами и густой бородой, стараясь не опускать взгляд ниже его лица.

Слишком уж там всё было заросше и… дико.

Вообще всё, что происходило со мной в последнее время, могло бы показаться дикостью — голые мужские тела, нападение, рабство, теперь ещё и полубезумные берсерки, которые, по рассказам остальных, почти два года назад перебили множество воинов короля Райлена.

Но, как ни странно, страха я не чувствовала.

Наоборот, здесь, среди высоких гор, я впервые ощутила, что могу дышать свободно, не тревожась о будущем, которое там, на архипелаге, всегда казалось мне жалким. Никто, кроме Ирмы, не оскорблял меня, меня даже впервые в жизни полноценно кормили. И Касон сказал, что, как только с нами разберутся, нам позволят самим выбрать своё будущее. Кто-то захочет вернуться на архипелаг, хотя это и опасно. А те, кто пожелают, смогут остаться, найти работу в клане Ульвхейм или где-нибудь ещё на объединённом Севере.

И эта мысль вселяла в каждого из нас надежду.

— Дева… — вновь проговорил, почти прорычал берсерк, и я засомневалась, знает ли он хотя бы ещё одно слово.

Одновременно он всё так же протягивал мне мёртвого кролика.

Животное выглядело жалко — шея явно была свёрнута голыми руками. Но мне, выросшей на архипелаге, не приходилось выбирать. Любое мясо казалось роскошью.

Поэтому, несмело оглянувшись, я сделала шаг навстречу берсерку, который тут же ожесточённо задышал, шумно втягивая мой запах.

Я протянула руку к мёртвому животному, собираясь взять его и поблагодарить, размышляя при этом, насколько он понимает происходящее. Что если удастся установить с ним хоть какое-то общение? А затем, возможно, и с другими берсерками?

Но коснуться подарка я не успела — сбоку метнулась тень, незаметная, но огромная. Она пронеслась мимо меня, и прежде чем я успела среагировать, в берсерка врезалось другое тело — ещё более крупное, с перекошенным от ярости лицом.

Они оба рухнули на землю, раздался глухой удар, и тут же вспыхнула яростная схватка.