Слабость Берсерка
Шрифт:
Главный военачальник короля?
В голове невольно проносились вопросы о том, что теперь со мной будет, когда я напала на такого человека.
Но ведь у меня не было другого выбора!
— Не переживай ты так, херсир Иво не будет злиться. Остальные просто не знают его так хорошо, как я.
— Он пытался взять меня силой… — тихо прошептала я.
— Не знаю, что на него нашло. За подобное он и сам любому другому голову бы оторвал, поэтому молодец, что сопротивлялась! У херсира… случалось
Получается, всё это безумство — следствие влияния или отсутствия влияния камней клана?
Я судорожно выдохнула, потирая грудь, в которой застрял горячий комок. Почему-то в голову снова и снова возвращался бредовый шёпот гиганта.
Маленькая моя…
Девочка моя, сладкая…
Я понимала весь ужас ситуации, но одновременно… не могла забыть этих слов, не могла забыть яркого безумия жёлтых глаз, что пытались поглотить меня.
— Пришли! — довольно заявил Касон.
— Что? — я только сейчас поняла, что мы окольными путями добрались к шатру херсира. — Нет, я не пойду! Он опять попытается…
— Не попытается! Успокойся, Ора, мы тоже там будем — будем держать его, если что. Нам нужно промыть рану, прижечь или зашить.
— Так промойте сами!
— Он не даётся, как ты не понимаешь? Рычит, дёргается, и всё это — не открывая глаз. Только теряет ещё больше крови. Мы думаем, что тебе… тебе он позволит прикоснуться к себе.
Глава 5
Сиделка
Поджав губы, я неловко шагнула в шатёр, чувствуя, как следом за мной двинулся и Касон. Внутри находилось несколько человек, воздух был тяжёлым — пахло потом, кровью и чем-то ещё, похожим на старое железо и мокрую шерсть. Гигант лежал на грубой походной постели, на куче шкур. Его лицо было бледным, губы пересохли, к ним прилипли длинные тёмные волосы. Грудь, могучая и широкая, медленно, но ровно поднималась и опускалась.
Бок мужчины был закутан в грязные тряпки, уже пропитавшиеся кровью. Их приложили кое-как — больной явно сопротивлялся.
— Что я могу сделать? Нужен хотя бы настой с травой и свежие тряпки! — произнесла я, расширенными глазами глядя на гиганта.
Чуть меньше суток назад он был полон жизни и силы. Находился прямо на мне, прижимался пахом, потирался, вылизывал меня, бесконечно шепча пошлые безумства.
А сейчас он лежал на спине — больной, бледный.
— Смотри, — предложил мне Касон, направляясь к мужчине.
Я даже не поняла, что произошло потом. Стоило ему прикоснуться к раненому, как огромная рука резко, в одну секунду, схватила Касона за запястье.
— Помогите, тупицы! Отродье Строггнира!
Пальцы мужчины
Херсир Иво не сломал Касону руку только потому, что тот носил железные обручи — но они были смяты, и, убрав их, на коже обнаружились страшные, глубокие синяки.
— И вы хотите, чтобы я промыла его кровь?!
— Не только, ещё и зашила… — ответил Касон, ощупывая пострадавшую руку. — Мы уже отправили посыльного к ярлу… королю Райлену, с камнями, но пока он доедет и вернётся — может быть слишком поздно!
— Осторожнее. Просто потяни руку и посмотри на его реакцию. Не касайся пока, — сказал мужчина южной наружности. В руке у него был глиняный кувшин с настойкой и я решила, что это, видимо, лекарь отряда.
— Выбора нет, Ора. Да и подумай о себе — именно ты нанесла ему ранение. Как будешь объяснять это в клане если он умрет?
А Касон, оказывается, тот ещё шантажист!
Моя рука потянулась к гиганту, и я сделала неуверенный шаг вперёд.
А потом — едва не отшатнулась от неожиданности.
Херсир Иво открыл один яркий, жёлтый глаз.
Но больше ничего не произошло.
— Давай, Ора… он впервые открыл глаза, — подбодрил меня Касон.
Я кивнула и, затаив дыхание, продолжила осторожно приближаться. Жёлтый глаз по-прежнему неотрывно следил за каждым моим движением, а ноздри двигались, словно мужчина вдыхал мой запах.
Первое прикосновение напоминало удар молнии. От страха, напряжения и смутного ожидания я почти не слышала голосов вокруг. Но стоило коснуться кончиками пальцев горячей, гладкой кожи — как прежние мысли отступили, сменяясь новым, незнакомым волнением.
В местах, которых я касалась, тело гиганта каменело, мышцы замирали и чуть двигались под моими ладонями. Но он не нападал. Жёлтый глаз продолжал наблюдать, и в этом взгляде не чувствовалось агрессии.
Скорее — мольба.
— Вот, — лекарь протянул мне кувшин с водой. — Нужно снять старые тряпки и промыть рану.
Когда я закончила, руки тряслись. И вовсе не от вида страшной раны, которую я сама ему нанесла, и не от того, что мне пришлось зашивать живую плоть.
А от его взгляда — плотного, напряжённого, цепкого. Он не отрывался от меня всё это время. Иво молчал, не издавая ни звука, даже не морщась, хотя я знала, догадывалась, как сильно ему больно.
Он зло зарычал только тогда, когда я попыталась уйти, и тут же рванулся вперёд.
— Нет, лежите! — рявкнул Касон, и в голосе его прозвучал страх. — Ора, не двигайся! Оставайся здесь. Это первый успех за много часов!
Так я и осталась одна с гигантом — тем, кто всего несколько часов назад пытался меня принудить, а теперь отказывался принимать помощь от кого-либо, кроме меня.