Сладкая боль
Шрифт:
Ксавье испугался ее ультимативных слов. Она нравилась ему, как ни одна женщина... он был согласен сносить ее взбалмошный характер, лишь бы хоть изредка видеть сверкающие жемчужины зубов, слышать ее грудной смех и погружаться в страшно притягательный омут темных глаз.
— Нет-нет, Тамара, — заволновался Тюаль, — ты не поняла. Мы будем жить в отеле.
— В отеле? — смилостивилась капризная гостья. — Хорошо. — И принялась помогать ему укладывать пожитки.
После бессонной ночи она ужасно хотела спать и есть и, достав свои деньги, сказала Ксавье:
— Пойдем позавтракаем, я заплачу.
На что тот с готовностью согласился.
«Конечно,
Но открывшаяся панорама отвлекла ее от практических мыслей. Было время отлива океана. Вода отступила, и Тамара, выскочив из машины, побежала по влажному песку, который еще несколько минут назад был океанским дном. Это было восхитительное ощущение... Опьяненная соленым воздухом, нежным песком, ласкающим ступни ног, солнцем, празднично сияющим в вышине на нежно-голубом небе, она пустилась танцевать. Закрутилась в фуэте, плавно перешла в шене и, словно Одилия из «Лебединого озера», замерла в гордой позе. Ксавье был сражен.
— Ты танцуешь, как балерина!
— Я этому училась... в детстве... а потом бросила...
* * *
Отель оказался небольшим двухэтажным домом, похожим на пансион.
«Это все же лучше палатки», — подавляя вздох разочарования, подумала Тамара.
— Заказать номер с одной большой кроватью или двумя маленькими? — спросил ее Тюаль.
— Конечно, с двумя! — недоуменно взглянув на него, ответила молодая женщина.
Они поднялись на второй этаж, открыли дверь и... посредине комнаты стояла одна огромная кровать. Тамара пристально посмотрела на Ксавье. Тот заюлил своими жиденькими ножками в широких штанинах шорт.
— Все номера заняты, только этот...
— Черт с тобой, — зло прошептала Тамара. — Но здесь нет и ванной!
— Ванная рядом, в коридоре...
— А туалет?
— Туалет — внизу... как спустишься по лестнице...
Тамара, буквально лопаясь от кипевшего в ней негодования, приправленного жгучей обидой обманутых ожиданий, подошла к окну, чтобы хоть как-то успокоиться, а не взорваться, сметая всех и вся на своем пути.
«Это надо же, приехать во Францию, чтобы жить в такой гостинице, в какой я в Союзе и на минуту не осталась бы. Туалет под лестницей, ванная — в коридоре, обед — воздух, хлеб — облака... и вдобавок ко всему еще эта тонконогая букашечка...»
Услужливые слезы уже подбежали к ее глазам, но усилием воли Тамара вернула их назад.
«В конце концов — это не тюрьма, а срок — не вечность, к тому же Тюаль делает что может... Только, к сожалению, его возможности даже на один миллиметр не могут приблизиться к моим желаниям...»
Она подошла к зеркалу, расчесала волосы, напудрилась, подвела губы темно-вишневой помадой. Ксавье на все эти действия смотрел как завороженный. Тамара была для него девушкой с обложки журнала: яркой, изысканно одетой, невероятно красивой. Женщины его круга редко употребляли даже губную помаду, а о том, чтобы они красили глаза и ногти, не могло быть и речи. Поэтому для Ксавье Тамара была олицетворением элегантной женщины из буржуазной среды, о знакомстве с которой он даже не смел помышлять.
Было время завтрака. Спустившись вниз, они сели за один из столиков маленького гостиничного кафе. Тамара с удовольствием намазала круассан джемом.
— Ксавье, так есть некрасиво! Это надо делать тише!
Тот с удивлением взглянул на нее и согласно кивнул. Но через несколько минут, забыв обо всем на свете, кроме еды, опять зачавкал, как поросенок над корытом. Тамара в бессилии возвела глаза.
«Господи! За что такое наказание?»
Однако восхитительные путешествия к скалистым берегам океана, широкие песчаные пляжи, прогулки по сказочно прекрасным улочкам средневековых городов заставляли молодую женщину на время забывать о всех неудобствах.
В первую же ночь, улегшись с Тамарой в одной кровати, Тюаль заохал и прижался к ней. Ее непроизвольным желанием было оттолкнуть его и послать подальше. Но, остановив уже занесенную руку, она подумала:
«Если я хочу жить во Франции, я должна выйти за этого придурка замуж. А что потом? Потом?.. Потом с моей-то внешностью я быстренько найду себе богатого мужа. Это же Франция, здесь на каждом шагу французы!.. А вдруг у меня ничего не получится?» — все же одолевали сомнения, но Тамара решительно отогнала их докучливый рой и ответила на неприятную для нее ласку Ксавье.
«Как-нибудь», — сцепив зубы, успокоила она себя и провела сеанс любви с худосочным, влажно-холодным лягушонком. Правда, пересилить себя и сносить его поцелуи она не смогла, поэтому сразу же объяснила, что никогда ни с кем не целуется.
— Я этого не люблю.
Лягушонок был так рад, что его вообще допустили к телу, что квакал от удовольствия и со всем соглашался.
Экономя деньги, Ксавье предпочитал покупать продукты в магазинах и обедать на природе. Однажды они, как всегда, расстелили дырявый плед на траве и разложили нехитрую провизию. Быстро съев, что ей причиталось, Тамара с нескрываемым любопытством наблюдала муки Тюаля над кусочком розовой ветчины. Встав над ней на четвереньки, он, словно Гамлет, погрузился в размышления.
— Есть или не есть? — бурчал себе под нос Ксавье, пристально рассматривая тоненький ломтик, лежащий на серебряной фольге. — Не есть! Потом! — решил он и аккуратно свернул фольгу.
Тамара еле удержалась, чтобы не рассмеяться. В конце концов через два дня чересчур экономному Тюалю пришлось выбросить этот уже протухший кусочек мяса.
«Так тебе и надо!» — злорадно подумала Тамара.
Она уже потратила все свои деньги, а Ксавье продолжал изгаляться в сверхъестественных способностях выискивать непригодные для еды продукты — то креветки размером с мизинец, то кислый салат в большой полиэтиленовой банке, есть который Тамара категорически отказалась и, сидя на лавочке, удовольствовалась яблоком с кусочком хлеба. Грустно съев свой более чем скромный ужин, она кое-как доехала до гостиницы и поскорее легла в постель, чтобы хоть во сне не испытывать чувство голода.
Ко всему прочему Ксавье еще был гениально невоспитанным. Если, заплутав в незнакомом городе, он спрашивал у кого-нибудь дорогу, то, погрузившись в объяснения, очень часто в задумчивости почесывал свою мужскую принадлежность. Тамара всякий раз была готова умереть со стыда. Естественно, она не выдержала и сделала ему замечание. Он согласно кивнул головой и продолжал в том же духе.
Проведя неделю в крохотном отеле, Ксавье и Тамара вернулись домой. Родители Тюаля уехали отдыхать в Испанию.