Сладкая ночка
Шрифт:
— Я уже привыкла, — вздохнула я.
— К этому нельзя привыкнуть! — вздернула подбородок гостья-пленница.
— А ты попробуй! — обиделась я.
— Ну, ладно, — примирительно сказала девушка. — Тебя как зовут?
Я поколебалась. Мои хозяева наверняка уже знают, что я не Мишель Амир. Но знают ли они, что я Лейла Давыдова? Мой бывший муженек так ловко от меня открестился, что в полиции не приняли всерьез мое заявление, что я русская. Ну, почти русская.
— Мишель, — на всякий случай сказала я.
— Ясмина, — представилась девушка.
Я
— Что смешного? — напряглась она.
— Да, в общем, ничего. Просто так зовут принцессу в мультфильме про Аладдина. Смотрела?
— Мультфильмы? Нет, нам не показывали.
— Родители, — изумилась я, — не давали смотреть мультфильмы? А что же вы смотрели?
— Ну, разные учебные фильмы о выживании, о тактике ведения партизанской войны, а также основы медицины, взрывотехника, рукопашный бой, иностранные языки. Ну и, конечно, фильмы о Великом Лидере.
Я ошеломленно замолчала.
— Так тебя воспитывали родители? — продолжала изумляться я.
— Я не знаю своих родителей. В три года меня забрали из сиротского дома. Потом я находилась в разных лагерях. Я умею почти все! Еще немного, и, возможно, счастье улыбнулось бы мне, меня бы взяли в охрану важных персон. Я уже готова, я была одной из лучших. Но… — Ясмина погрустнела, глаза ее потухли.
— А что случилось? — осторожно спросила я.
Ясмина схватила меня за руки и горячо прошептала:
— Скажи, ты любила когда-нибудь?
Я вспомнила Абдул Азиза, на глаза навернулись слезы, и я только молча кивнула.
— Я была так счастлива! Он замечательный, самый замечательный! — Ясмина закрыла лицо руками.
— И что же, что в этом плохого? — не поняла я.
— Что ты! Неужели не понимаешь?
Я покачала головой.
— Мы же Пантеры! Девственницы! Теряя девственность, мы теряем силу, способную защитить Самого!
Видя мою растерянность, Ясмина уселась поудобнее, мы накрылись единственным одеялом, и девушка стала рассказывать, перемежая свое повествование экспрессивными выкриками, взмахами рук и горестными стонами.
Опасаясь за жизнь, Лидер постоянно находил изъяны в своей охране. При хорошей профессиональной подготовке людей фанатично преданных было немного. Тогда была создана система обучения телохранителей-девушек, сильных, отважных и верных, как собаки. Их отбирали в сиротских домах. Одним из условий было отсутствие семьи и близких. Девочки получали образование, сравнимое с умениями десантников, владели несколькими видами рукопашного боя, метко стреляли из всех известных видов оружия. Они владели несколькими иностранными языками. Но самое главное — их воспитывали в беззаветной преданности и всепоглощающей любви к Лидеру. При малейшей для него опасности они должны были любой ценой защитить его, даже ценой своей жизни, и надо сказать, что Пантеры отдавали ему свои жизни без колебаний. С ними занимались лучшие психологи, им показывали соответствующие фильмы.
Когда им исполнялось шестнадцать, они должны были пройти серию
Большинство девушек погибали во время этих испытаний. Но прошедшие их считались готовыми для роли охранников. Лагерь, где мы находились, был последним в этой подготовке. Здесь были и иностранные инструкторы, шлифовавшие мастерство Пантер.
Кроме того, существовало еще одно условие, делавшее Пантеру Пантерой. Они были девственницы. Они не должны были знать мужчин, думать о мужчинах, мечтать о любви. Все их помыслы должны быть о безопасности Лидера, вся их жизнь должна быть посвящена ему.
— А в чем же твоя вина? — спросила я.
— Влюбилась в инструктора, — призналась Ясмина и прибавила витиеватое русское ругательство.
Очнувшись от шока, я спросила:
— Ты сама-то поняла, что сказала?
— А что, Ваня всегда так говорит, разве это что-то плохое?
По тому, как она произнесла имя Ваня, нежно, нараспев, я поняла, что Ваня и есть тот самый предмет любви Ясмины.
— Он у нас вел рукопашный бой… — мечтательно продолжила она, — я таких еще не видела.
О боже, а что она вообще видела?!
— Красивый, сильный, волосы золотые… Когда он на меня смотрел, я дрожала, не могла провести ни один прием. Понимаешь меня?
Еще как я ее понимала.
— А когда он ко мне прикасался, я почти умирала… А потом нас застукала Катуса.
— Катуса? Кошка? — переспросила я. — Кто это?
— Воспитатель-инструктор. Наверняка ты знаешь ее. Старая злобная перечница, палестинка, участвовала еще в первой арабо-израильской войне. Ненавидит мужчин, да и женщин тоже. Ее настоящее имя неизвестно, Катуса — кличка из-за ее силы, ловкости и коварства. А еще у нее девять жизней. Она сама говорит, что пять из них истратила в войне с евреями. Пять раз умирала. Но кошки, они живучие. Когда она нас застукала, Ваня так просил ее не наказывать меня…
— Он русский? — спросила я, хотя и так знала ответ.
— Ага, его взяли в плен в Чечне в 1995 году, потом он был в Турции, Иордании. Теперь здесь. Слыхала про Чечню?
— Кое-что… — неопределенно ответила я. — А что же теперь будет с тобой?
— Убьют, — спокойно ответила Ясмина, только в темноте блеснули ее глаза. — Или дадут смертельное задание.
ГЛАВА 17
Наутро за мной пришла Катуса — немолодая женщина, которую я видела в первый день. О ней мне рассказывала Ясмина.