Сладкая приманка (сборник)
Шрифт:
В ту же секунду прозвучала автоматная очередь. Петр зашатался, отпустил ворота и повернулся лицом к бараку, к нам… Я не видела его лица, но и без того знала, что на нем написаны недоумение и обида. И еще, пожалуй, покорность судьбе…
Петр сделал шаг назад, споткнулся обо что-то и упал спиной на воротную створку. По ней он сполз вниз не до конца, а, зацепившись за острые концы колючей проволоки, повис, слегка склонившись вперед и уронив голову на грудь…
— Кто хочет еще попробовать? — крикнул Гиря. — Может, ты? Или ты?
Никто ему не ответил.
— Может, ты? — уже тише спросил он Профессора. — Не желаешь?
— Нет! — твердо ответил тот. — Это решение
— Эй! — крикнул Гиря. — Кто жить хочет, надевай телогрейки и бегом через лес… Если быстро бежать, сгореть не успеешь. Главное — не останавливаться… Как на гарь выскочишь, так, считай, спасся… Там уже решай как знаешь…
Несколько человек побежали, не дожидаясь конца его речи… Бежать предстояло мимо двух горящих зданий, буквально между двумя огромными кострами. К ним даже подходить было трудно, не то чтобы стоять между ними, волосы на голове вспыхивали, и лицо обжигал нестерпимый жар… Пятеро заключенных бросились между горящими бараками по узкому проходу, уже перегороженному кое-где свалившимися с крыш горящими бревнами…
Оставшиеся напряженно следили на ними, понимая, что от того, удастся ли их попытка, зависит судьба всех обитателей лагеря. Да и моя судьба решалась в эти минуты. Поэтому и я следила за ними столь же напряженно…
Один за другим они ныряли в горящее пекло и скрывались из виду в клубах дыма, от которого уже и нам становилось трудно дышать…
Тот, кто бежал пятым, последним, слегка прихрамывал на бегу и неуклюже подскакивал, когда нужно было перепрыгнуть через горящее бревно. Он был коротко острижен, шапку потерял, как только выбежал из нашего барака, и то и дело хватался руками за голову. Очевидно, жар от горящих зданий был нестерпимый. Ожоги головы ему уже обеспечены… Если, конечно…
Я не успела додумать «…если, конечно, добежит», как хромой споткнулся, зацепившись ногой за кусок проволоки, и налетел на того, кто бежал впереди. Толкнув его в спину, хромой упал, падая, ухватился за телогрейку бегущего перед ним. Оба они покатились по горящей земле… Дым спрятал их, и никто из нас так и не понял, чем все это закончилось.
Толпа вокруг меня затаила дыхание…
— Угробил Ваську, падла хромая! — пробормотал Профессор за моей спиной.
Гиря снова залез на кучу радиаторов и закричал:
— Бежать по одному, через десять метров. Быстро бежать! Метров через триста асфальтированный плац, где Кузин охранников гонял. Там можно передохнуть. Но недолго. Пару секунд. И — в лес. Так же быстро… И еще — увижу, что какая-нибудь сука свалит кого, как эта тварь хромая, — лучше сразу в огонь прыгайте. В землю вобью…
Гиря спрыгнул вниз и сказал нам с Профессором:
— Мы с вами последними побежим, втроем…
Я кивнула, это было логично и понятно. Мы как бы приняли на себя ответственность за этих людей, когда убеждали их бежать в горящий лес. Значит, нам последними и бежать… Еще неизвестно, кто в выигрыше — тот, кто бежит в неизвестность, рискуя сгореть заживо, либо тот, кто остается в загорающемся бараке, рискуя дождаться горящего бревна с крыши себе на голову или оказаться под рухнувшей пылающей стеной…
Неизвестно еще, как поведет себя Кузин в этой ситуации. Ведь его план срывается. Выждав, когда загорится барак, и не дождавшись появления ни одного из заключенных в воротах, он поймет, что мы нашли другой путь, и пустится нас преследовать… Не угодишь под горящее бревно, так пули охранника можешь дождаться…
— А почему, собственно, последними? — запротестовал Профессор. — Я не понимаю, почему я должен ждать до самого конца…
— А мы будем ждать! —
Он взял Профессора за ворот телогрейки и с силой швырнул в стену барака. Тот стукнулся о стену спиной, отлетел от нее и, мрачно уставившись на Гирю, сжимал и разжимал кулаки…
— Я же тебя зарою, пидор! — процедил он сквозь зубы… — Дай только выбраться отсюда…
— За пидора ответишь… — сказал Гиря и отвернулся от Профессора.
Заключенные один за другим исчезали в дыму. Мы были последними, и нам пришлось ждать минут десять, пока живая цепочка зеков звено за звеном ныряла в дым и сполохи вырывающегося из него пламени…
Наконец мы остались втроем у горящего уже здания барака. Огонь подталкивал нас, заставлял торопиться. В телогрейке было ужасно жарко, но без нее — еще хуже, пламя горящего впереди здания обжигало кожу на лице даже на расстоянии в тридцать метров. Бежать нужно было обязательно в телогрейке, для нас это была единственная возможность хоть как-то защититься от жара и пламени…
— Беги! — подтолкнул меня в спину Гиря. — И осторожней! Этот гад за тобой побежит…
Я поглубже натянула на голову зимнюю шапку-ушанку, еще раз проверила, быстро ли развязывается веревка, которой я затянула телогрейку. Застегиваться на пуговицы нельзя было ни в коем случае. Если телогрейка загорится, мне придется сбрасывать ее очень быстро. Это только кажется, что человек может бежать в горящей одежде довольно долго. На самом деле одежда, в том числе и телогрейка, прогорает очень быстро, и у меня останется меньше минуты. Огонь проберется сквозь вату, которой она набита, и гореть начнет уже мой спецкомбинезон. А он очень тонкий по сравнению с ватником, поэтому, если у меня возникнут какие-то проблемы с пуговицами, я рискую получить обширные ожоги от горящей одежды. В таких случаях одежда должна сбрасываться одним-двумя движениями, не больше, иначе сгоришь вместе с ней.
Признаюсь, бежать в дым, за которым не видно, куда ты бежишь, и знать, что там можно запросто встретить свою смерть, было страшно. Но еще страшнее стало, когда я вынырнула из полосы дыма и оказалась фактически перед одним пылающим костром, перегородившим мне дорогу. Бараки прогорели уже так, что видны были каркасы двухэтажных зданий… С трудом угадывался путь, по которому мне нужно промчаться с максимальной скоростью.
Самое узкое место, как мне объяснил Гиря, вначале, всего метров десять, а дальше здания отступают друг от друга, и будет полегче. Но бежать по внутреннему двору нужно метров сто пятьдесят. Затем — открытое место, где можно притормозить и отдышаться, если, конечно, дым позволит там вообще дышать… Чуть правее стоит бочка с водой… Если вода в ней не высохла, если ее не вылил на себя какой-нибудь идиот из тех, кто бежал впереди, можно заново смочить обрывок одеяла, которым я зажимаю нос и рот, чтобы не задохнуться в дыму…
Потом еще небольшой рывок, и я окажусь на асфальтированном пятачке, лагерном плацу, где охранники занимались строевой подготовкой, когда на Кузина находила блажь их муштровать. Плац небольшой, но он стоит в стороне от зданий, да и до леса неблизко, на нем можно еще раз передохнуть…
Я бросилась вперед. Все оказалось не совсем так, как описал Гиря.
Первые десять метров, хотя у меня и было такое впечатление, что я нырнула в огромный духовой шкаф, бежала я легко и даже успела подумать, что ничего особенно страшного в том, чтобы пробежать сквозь пожар, наверное, нет. Все путешествие казалось мне неторопливой экзотической пробежкой вдоль кратера действующего вулкана. Не так страшно, как интересно…