Сладкая смерть, или Другие приключения Мэригон
Шрифт:
– Не задерживайте очередь, ближайший рейс в 20:12. Вы будете покупать билет ?
– Да, давайте. Оплата картой.
****
Эти 12 часов шли для Мэригон, так медленно, что на свое удивление она начала замечать рост седых волос, которые так нелепо смотрелись на ее роскошной, недавно уложенной прическе. Да, да за это время она успела съездить домой и привести себя в порядок, а также выпить 3 чашки крепкого кофе, поскольку успокоительное уже давно не помогало и прочитать 4 «колонку» новостей из газеты «Парижский спутник», не узнав по прежнему об эпидемии что нового. Только на сенсорном табло мелькало и с каждым часом все умножалось количество столь роковых смертей.
До
Глава 5
В коттедже Джонс напряжение не стихало. Старушка то и дело расхаживала по комнате, читала ленту новостей и иногда смотрела в окно, в надежде увидеть что то похожее на силуэт своей дочери.
Но в полном «смятении» находилась и юная Дарри. Ведь в силу своей «незрелости» она во все не понимала, что сейчас происходит и может ли она как то помочь бабушке. Ее существование незаметно для нее самой отбросили на второй план и даже толком не объяснили, что случилось с ее братом. Поэтому ей приходилось просто ждать и пристально наблюдать за происходящем, в надежде на то, что все плохое вскоре разрешиться.
Париж уже не станет прежним. Вместо ароматного запаха свежеиспеченных круассанов из местных булочных,теперь по всюду отвратительный запах меда и «подтекшей ягодной начинки». Казалось бы, что плохо в ягодах и сладком меде, все же любят полакомится сладкой выпечкой или наивкуснейшим тортом, особенно парижане. Да, вы правы, все было бы идеально хорошо, если бы не осознание того,что этот запах исходит из трупов, а «та самая ягодная начинка» и пышное тесто стали поглощать человека (трупа) и полностью стали «заменителями» привычному кожному покрову, костям и прочим внутренностям.
От такого запаха, да и зрелища в целом, местные жители не выдерживали. Многие из них теряли сознание в общественном месте (на улицах Парижа, на работе, дома и т.п) и умирали. Возможно их еще могли спасти, если бы вовремя среагировали прохожие или иные свидетели происходящего, но никто не пытался этого сделать. Все были просто до жути напуганы происходящем, что считали каждого человека, кому становилось плохо по каким либо причинам-больным этим непонятным и неизведанным вирусом.
****
Самолет Мэригон сел уже пол часа назад, но она никак не решалась выходить. Смотря на привычный ей аэропорт, она понимала, Париж для нее никогда не останется тем самым беззаботным островком любви и свободы, где она провела все детство. С тех времен все изменилось (люди, места, ценности) в том числе и она сама. В ее голове крутилось множество сомнений и страхов. Она не представляла, что сейчас страшнее всего, увидеть труп своего родного сына или успокаивать напуганную и растерянную мать, которая за жизнь пережила так много трудностей и потерь, что ставить памятник при жизни было бы всего лишь маленьким «поощрением».
Мэригон очень долго собиралась с силами, на ее теле то и дело проступал мимолетный, но в тоже время душераздирающий холодок. Сердце колотилось с бешенной, динамичной скоростью, а кровь по венам давно не поступала. Руки стали грубыми и холодными, а их цвет вместо красновато- румяного сменился на бледновато-белый с синими «проступами» ( едва заметными сосудами).
Так долго и бесконечно можно было строить догадки, описывать то , что чувствовала она в эти дни, но истинные и настоящие переживания, страхи, боль, размышления мы никогда не узнаем.
Мэригон
Глава 6
От таких мыслей Мэригон становилось все тяжелее и тоскливее на душе, но времени было не так много. Она собралась с силами, небрежно поправила часть плаща и решительно направилась к дому. С момента ее последнего приезда дом вовсе не изменился ( не считая посаженных яблонь и построенного не так давно небольшого и декоративного фонтана возле «обшарпанного» забора). Вид конечно у этого коттеджа явно оставлял желать лучшего. Сломанный замок, нескошенный газон, нерабочий фонарь и это еще далеко не все, что на первый только взгляд нуждалось в починке. А все потому, что давно не видал этот дом настоящей мужской руки. Хоть Джонс что то и старалась «обихаживать», но будем честны, это всего лишь малая часть, т.к возвраст старушки говорил сам за себя. Она больше любила проводить время в огороде, сажать яблоки с вишней и по вечерам разгадывать кроссворды, а в замках, молотках и прочих тонкостях мужской работы, она увы ничего не понимала.
Мэригон осторожно поднялась по лестнице и зашла в дом. В доме царила мертвая и совершенно непривычная тишина. Дарри и Джонс она заметила не сразу, они молча сидели на диване и рассматривали фотоальбом с детскими фотографиями. При долгожданной встрече все трое были не многословны. Спустя пару часов, все они задремали с тяжкой и «разъедающей» болью, которая разъедала не только душу, но и их бессильное и «истерзанное» тело.
Дождь понемногу стихал и Париж вновь озарился ярким и колоритным солнцестоянием. Но это никого не утешало, поскольку многие парижане не выходили из своих домов уже треть недели, ведь все они знали, страшный и неведомый вирус не щадит никого.Все старались ходить в одноразовых перчатках, а некоторые в специальных защитных костюмов. Горожане пребывали в предельном напряжении, указаний от администраций никаких не было, все как один разводили руками и грубо заявляли «Никто ничего не знает, сидите дома, запасайтесь едой и ждите следующий указаний». Сколько ждать и на что надеяться тоже никто не знал. Заразиться мог каждый, но вопрос, как и через что он передается тоже остается «на повестке дня» у каждого.
Ученые трудились день и ночь, некоторые даже трое суток без перерыва. Всего было задействовано 10 лабораторий и 11 министерств особого назначения. В течении недели был введен режим «красной зоны» в трех кварталах, а позже уже в пяти. Доставки еды и волонтеры работали круглосуточно. Во многих кварталах установили очистители воздуха, дабы хотя бы на дневное время убрать запах сладкой начинки и «сгнивших трупов». Тела людей наблюдались через каждый квартал, родственников старались находить в течение дня, дабы как можно скорее сообщить о столь трагичной утрате.