Сладкая Тьма, Кобяков Виталий Витальевич

Сладкая Тьма

на обложку

Кобяков Виталий Витальевич

Шрифт:

– Брат, - ответила Ева, совершая вторую попытку убрать фото.

– Не сочти за грубость, но вы совсем не похожи.

– Мы оба приемные. Брата усыновили в младенчестве, меня тоже, но спустя пять лет, - пояснила она, слегка надкусывая нижнюю губу.

–

Добрые родители, повезло, - улыбнулся я, пытаясь заглянуть в серые глаза Евы, смотрящие сейчас куда-то вдаль.
– У меня тоже был маленький приемный брат. Его усыновили, когда мне уже стукнуло восемнадцать.

– Был?
– Ева наконец-то перевела свой взгляд на меня.

– Скорее всего, был, - а теперь уже я невольно отвел взгляд из-за нахлынувших воспоминаний. Какие нелепые игры в гляделки у нас с ней.
– Живым не нашел, мертвым не нашел, Проклятым не нашел. Я не знаю, что произошло с моей семьей.

– Понимаю, - вздохнула она.

– Расскажи.

– Мой брат, Джимми, вынес меня тогда, из Манхеттена, - начала посвящать меня в свою историю Ева.
– Мне у моста живот вскрыли ножом, большая битва была, мы пытались прорваться. Сзади подходили новые Проклятые с оружием. А я лежала на земле и наблюдала за всем, не в силах пошевелиться, зажимала живот. Прямо под градом выстрелов, Джимми подскочил ко мне, взял на руки, и побежал по мосту. Наши отступали, отстреливались, мы теряли людей слишком быстро. Брат получил пулю в спину, упал вместе со мной на асфальт. Это падение я помню лучше всего из моей жизни. Я лежала и смотрела на него, он смотрел на меня. Потом брат нашел в себе силы, резко подскочил, вновь взял меня на руки и продолжил бежать по мосту. Он вынес меня. В той битве выжило еще семеро помимо нас. А когда мы подходили к мосту, нас было больше тридцати...

– А ведь он не знал, что именно за мостом находится спасительная граница, ведущая из Бездны, - заметил я, задумавшись.

– Не знал, - подтвердила Ева. Я посмотрел ей в глаза, но намека на слезы там не присутствовало. Слишком часто ей приходилось рассказывать эту историю в агентстве. Или слишком хорошие транквилизаторы ей прописали...

– Твой брат герой, - произнес я без всякого пафоса.
– Намного лучше меня. Подозреваю, что ты читала мои реальные показания, а не только растиражированные в СМИ байки о моих подвигах.

– Я имела доступ к очень цензурированному варианту твоей истории, с большим количеством черных прямоугольников, - усмехнулась она,

отправляя ловкими пальчиками локон своих волос за ушко.

– Значит, ты знаешь, как я выживал. Оставил хороших людей на произвол судьбы, кидал других в битве, убил человека, пробежал мимо раненого...

– Ты сражался один, продержался в разы дольше нас, поэтому не говори сейчас глупости, ты тоже герой, - в голосе Евы чувствовалась искренность.

– Назначенный герой, но никак не настоящий, - в воздухе повисло неловкое молчание.

Почему Томпсон выбрал именно меня на роль символа борьбы с Люцифером, когда у него имелись другие выжившие, включая Джимми с его красивой историей? Лишь из-за того, что я красиво вывалился на камеры? Уверен, что все остальные выжившие тоже запечатлены на видео, только это были видеокамеры военных, стоявших на границе с Бездной. Томпсон мог спокойно растиражировать величественный выход любого другого выжившего, но предпочел скрыть записи от общественности.

Или ради налаживания международных отношений? Мол, смотрите, герой на этот раз не американец, а россиянин с еврейской фамилией, поэтому не обращайте внимания на тот маленький факт, что всё высшее руководство в АПЛ - уроженцы США.

Или из-за моего знания языков? Или он вдруг решил, будто я харизматичен и понравлюсь прессе? Или моя извечная удача? Слишком много факторов, да и не важны они уже. Обыватели обо мне быстро забыли. Но остались еще "Церковь Заката" и христианские фанатики, эти меня что-то забыть не торопятся...

– Что случилось дальше? После того, как вы убежали от Проклятых?
– пару минут мы просто молчали и не двигались, я был предоставлен сам себе и своим мыслям. Спасибо Еве, что дала мне слегка подумать. Жаль, что мысли у меня как обычно дерьмовые...

– Медицина творит чудеса, нас легко починили, - на лице Евы появилась легкая улыбка.
– Поначалу держали в госпитале, брали кровь, делали всякие МРТ, но бесчеловечных опытов, слава Богу, не ставили.

– Джимми тоже стал агентом, как и ты?

– Более того, он стал вторым выжившим-агентом, сразу после тебя. Ну, а я была третьей, - моя собеседница даже чуточку подняла голову от гордости.

– Ты здесь из-за него?
– задал я вопрос, который очень долго крутился у меня в голове, но я всё ждал подходящего времени.