Сладкая Тьма, Кобяков Виталий Витальевич

Сладкая Тьма

на обложку

Кобяков Виталий Витальевич

Шрифт:

– Все внутрь!
– скомандовал я обернувшись. Толстяк держался за шею, тоже стрела.

– Сука, я даже ничего не почувствовал, - ощупывал себя Атлас. Прямо в бронежилет ему угодили, повезло. А вот толстяку не так повезло. Простояв несколько секунд, он скатился на колени, затем совсем рухнул. Тут уже не помочь.

–

Коршун! Позиция у окна на третьем! Атлас! На второй! ХИСы мне оставьте! Закат! Уходите на четвертый этаж и не высовывайтесь!
– раздавал я приказы, принимая от бойцов Химические Источники Света (палка такая, ее надламываешь и она светится, сраная техническая магия, в общем).

Выждав секунд десять, пока мои ребята займут огневые позиции, я высунулся из-за двери и кинул ХИС в направлении, откуда по нам велась стрельба. Затем бросил еще один. Файеры тоже подошли бы, но они капитально ослепляют меня самого, ведь мои глаза не видели Солнца уже более полугода. Послышалась очередь из трех выстрелов, затем еще три, и еще три.

– Минус три!
– сообщил Коршун о потерях врага. Обожаю этого парня! Стрелок от Бога! Ну, от того Бога, которого нет. А если он всё же есть, то спасибо ему за болезни, педофилию и Люцифера, ублюдок на облачке хренов.

Заметив, как кто-то забегает за угол дома, я достал пистолет и саблю. Самый обычный пистолет Макарова, но мне надо было хоть чем-то заменить свой утерянный табельный.

Аккуратно выскочив за пробежавшей тенью, я узнал своего оппонента.

– Луки и арбалеты? Серьезно, Златов?
– усмехнулся я.
– Вы бы еще с пневматикой пришли.

Мы стояли под красным светом уличного фонаря. Златов против Гольдмана, какая ирония. Всё равно, что проститутки против шлюх. Не-е-е, тупое сравнение получилось... Потом придумаю что-нибудь красивое, сейчас я в бою вообще-то.

И, к слову, Гольдман - моя настоящая фамилия, а у него всего лишь псевдоним.

– Мачете - оружие новичков, - кивнул я на здоровенный нож в его руке. Хотя тут я слукавил: мачете идеально подходил для прорубания моей небаллистической брони на конечностях. А вот с маленьким арбалетом, находившимся в его правой руке и нацеленным на меня, он явно прогадал.

Этот христианский фанатик давно жаждет моей смерти. И уже второй раз мы вот так вот с ним встречаемся.

Раньше он только слюной брызгал в социальных сетях и зеленкой в меня как-то осмелился метнуть, но теперь, когда добрый Царь запретил интернет, этот ушлепок решил перейти к открытому противостоянию.

– Сегодня всё закончится, - наконец-то произнес он свои первые слова. Надеюсь, они станут для него последними. Златов считает, что мы равные враги и это будет эпичный бой, однако для меня он всего лишь рядовой засранец, которому я устрою взбучку. А даже если умру, то как-то пофигу.

– Ты разжирел, - усмехнулся я, указав саблей на его живот.

Внезапно фонарь погас, и мы оказались в полной темноте. Я резко отскочил в сторону, сделал два выстрела туда, где он стоял, дважды нанес легкие удары саблей, прикрывая свой отход назад. Остановился. Лишь тьма и тишина. Не слышно моего сердца, не слышно дыхания. Ничего.

В последний момент, я уловил легкий силуэт, заворачивающий за угол дома. Затем зажегся свет.

– Сученок, - сквозь зубы процедил я. Второй раз уже уходит. Но для этой попытки он хорошо подготовился: собрал команду, пробрался прямо к моему убежищу, устроил засаду. Если бы не агенты, мне пришлось бы не совсем сладко.

– Ушел, - констатировал Атлас, подошедший ко мне со спины. Он безуспешно и неуклюже пытался вытащить стрелу из бронежилета.

– Ранен, - указал я на следы крови.

– Догонять времени нет, надо валить.

Напарник прав. Сейчас сюда из-за меня сбегутся все Проклятые. У табельного пистолета-пулемета мощный глушитель, а я своей пальбой из ПМ приманил всех, кого только возможно.

– Коршун, уходим!
– махнул я нашему идеальному убийце.
– Я потом им глаза вырежу, уходим!

– Я уже всех ослепил, - приподнялся Коршун от трупа павшего врага, вытирая нож о его одежду.
– Одному прострелил голову, поэтому извините.

Мы быстро побежали к калитке в парк. Но не успели пройти и десяти шагов в парке, как я уловил движение далеко впереди.