Сладкий грех. Искупление

Мур Лина

— Это ты слишком хорошо думаешь обо мне, Энрика. Ты ищешь во мне хорошее, но этого нет. Ты занимаешься самообманом, и потом тебе будет больно, когда твои домыслы не подтвердятся. Тебе нужно принять меня злодеем.

— Я не ищу в тебе хорошее, Слэйн, а вижу это. Буду делать свои выводы, и я не воспринимаю тебя злодеем. Тебе тоже придётся примириться с этим.

— Тебе напомнить, что я сделал? — Он начинает злиться, потому что я не принимаю его точку зрения, а меня это веселит.

— В этом нет необходимости. Знаешь, я думаю, что ты прячешься за образом

злодея, чтобы самому себе не признаваться в том, что ты другой. Ты сам сказал, что у тебя есть слабости, а злодей слабостей не имеет. Он не должен их иметь, отсюда я имею право сделать вывод, что ты сам боишься увидеть и понять, что тебе врали всю твою жизнь, и у тебя есть выбор, кем быть. Ты отказываешься от риска проверить так ли это, выбирая выработанную модель поведения, но при этом завидуешь тем, кто решает в свою пользу, а не в пользу прошлого и привычек.

— Лучше закроем эту тему и помолчим, — рявкает он.

Пожимаю плечами, соглашаясь с ним. Но я точно продолжу её позже. Слэйн сейчас дал мне хороший повод надеяться на то, что всё можно исправить. Его раздражает, когда в нём видят хорошее, потому что у него в голове есть установка «это неправда». Если человеку твердить всю жизнь, что он дерево, он будет деревом. А когда ему скажут через двадцать лет, что дерево может ходить, он не поверит и будет бояться сделать шаг, ведь тогда он может умереть. Никто не хочет умирать, но рисковать придётся. Только благодаря риску есть шанс узнать, каков мир на самом деле.

Глава 13

Доехав в полной тишине до замка Ангуса и проделав двухчасовой путь, у меня настроение — «лечь спать и можно даже в машине». После важного разговора в машине я сделала для себя несколько выводов и теперь ещё больше уверена в том, что не ошиблась, выбрав Слэйна и наше будущее. Да, я мечтаю о том, что у нас будет всё хорошо. Я мечтаю о том, что мы поженимся, и у нас будет много детей. Я мечтаю о своём принце, хотя сама не дотягиваю до принцессы. А кто не мечтает?

Слэйн кладёт ладонь мне на поясницу и ведёт меня к лестнице мимо множества иномарок гостей. Его прикосновение вызывает у меня приятное и лёгкое ощущение жара на щеках. Хотя на улице немного похолодало, и снова пойдёт дождь, я не чувствую холода, только тепло.

— Ты сообщил им, что приедешь вместе со мной? — тихо спрашиваю у Слэйна, поднимаясь рядом с ним по лестнице.

— Нет. Не счёл необходимым, — холодно отвечает он.

— Я волнуюсь из-за этого. Последняя встреча с Ангусом стала для меня шоковой терапией, как и с Сальмой. Один рассказал мне правду о тебе и о том, как умер мой отец. Вторая устроила истерику в моём доме. Не знаю, как смотреть им в глаза, — шёпотом подавленно признаюсь я.

— Просто смотреть, Энрика. Ты не должна думать о том, как они воспримут тебя сейчас. Это их право. Твоё же не позволить им запугать тебя. Они хорошие манипуляторы. Мы все много знаем о манипуляции, и этому нас учат, когда мы входим в семью. Поэтому твоя задача не дать им то, что они хотят.

— То есть не дать им забрать меня у тебя? — хмурясь, спрашиваю.

— Именно,

Энрика. Если у них это получится, то я начну искать тебя и найду.

— Ты тоже манипулируешь мной, да? — прищуриваясь, спрашиваю.

Слэйн хитро ухмыляется и опускает ладонь на мою ягодицу.

— Я использую все свои знания, чтобы заманить тебя в новую ловушку, — жарко шепчет он мне на ухо.

Качаю головой, стараясь не улыбнуться, но всё же улыбаюсь.

— Думаешь, я боюсь твоих ловушек?

— Нет, конечно, ты их не боишься, Энрика. Ты рада попасть в ловушку, тебе нравится это. Тебе нравится тот факт, что ты участвуешь в спектакле и исполняешь в нём главную роль.

— Не называй мою жизнь спектаклем. Это меня оскорбляет. Если ты играешь, то я нет. — Пытаюсь отстраниться от него, чтобы он понял мою обиду, но Слэйн притягивает меня ближе и крепко держит рядом.

— Тогда останься со мной навечно, Энрика, — шепчет он мне в губы. Я удивлённо приподнимаю брови и только хочу спросить, что это значит, как парадные двери распахиваются. Глаза Слэйна сразу же превращаются в ледяные бриллианты, и он весь меняется. Он становится холодным, отстранённым и злодеем.

— Вы опоздали, сэр Нолан, — раздаётся недовольный голос дворецкого.

Слэйн резко переводит взгляд на мужчину, и я готова прыгать от радости, когда кожа на лице этого придурка становится белее, и на ней проступают алые пятна.

— Простите, сэр Нолан, гости спрашивали о вас. Они желают вас видеть. Одного, разумеется, — прочистив горло, поправляется дворецкий. Он явно намекает на меня. Закатываю глаза и цокаю.

— Когда он привыкнет ко мне? Я ведь живучая. От меня так просто не избавиться, да и, в принципе, он уже должен был выучить и моё имя, — иронично обращаюсь к Слэйну.

— Не волнуйся, Энрика, я отправлю его на повышение квалификации или уволю. В наше время можно найти всё что угодно и всё, что тебя устроит, — усмехаясь, Слэйн проводит меня мимо обиженного мужчины.

— Вы не можете уволить меня, сэр. Моя семья работает на Ноланов…

— Я могу всё. Я. Могу. Всё, — острый голос Слэйна мог бы и порезать сейчас, если бы у этого мужчины не было стальных нервов. Даже меня покоробил его тон.

Мы проходим дальше и снова оказываемся в жутких стенах замка. Да, для меня они теперь жуткие.

Приём проходит в другом бальном зале, где всё выполнено из голубого мрамора и тёмных красок синего. Это напоминает дворец Снежной Королевы. Мне снова некомфортно находиться здесь под прицелом множества взглядов.

Когда мы входим в зал вместе со Слэйном вновь только вдвоём облачённые в чёрные наряды, то разговоры моментально стихают, и все смотрят на нас. Я рада тому, что музыканты продолжают исполнять арии, а хор петь, потому что иначе я бы просто сбежала. Ненавижу такое внимание.

— Почему они снова пялятся на нас? — недовольно шепчу я.

— Потому что ты прекрасна, Энрика. Мы с тобой это угроза для них. Воплощение греха и похоти. Это зависть. Мы слишком красивы.

— С твоим эго всё в порядке, — смеюсь я.