Сладкий грех. Разрушение
Шрифт:
Он давится пивом и едва ли не выплёвывает его.
— Мне не так много исполнилось сегодня, чтобы думать о погребении, — смеётся он.
— И всё же? Белый? Чёрный? Дубовый?
— Хм. Ты серьёзно?
— Ага.
— Энрика, это немного странно.
— Ответь. Какой гроб тебе нравится? — не сдаюсь я.
— Понятия не имею. Но есть магазины, где их можно выбрать. Думаю, такие есть.
— Хочешь выбрать его? Я подарю тебе гроб, а ты мне? — предлагаю я.
Мэйсон открывает рот в шоке. Делаю несколько глотков пива, и оно такое противное. Как его пить можно?
— Так, ты меня пугаешь. Ты собралась помирать?
— А с чем чёрт не шутит. Хочу выбрать себе гроб. Полежать в нём. Вдруг, когда я умру, мне будет неудобно?
Что с моими мозгами происходит? Понятия не имею. Но я хочу чёртов гроб. Прямо сейчас.
— Тебе будет всё равно, — улыбается Мэйсон.
— Нет, не будет. Смотри, когда человек умирает, то начинается война за его тело и гроб, как и землю, где его похоронят. То есть эти решения принимаются за него. А я не хочу, чтобы мне выбрали ужасный гроб. Он должен быть уютным.
Боже мой, что я говорю? Я могу заткнуться?
— Хочешь проверить сейчас?
— Наверное, — пожимаю плечами.
— Не думал, что мой день рождения пройдёт именно так, но поехали. Выберем гробы друг другу, — предлагает он.
— Это идиотская идея. Прости. Я несу такую чушь, — мотаю головой.
— Эй, это немного странно, не отрицаю, но весело. Я никогда не думал об этом, а ты просто кладезь мрачных идей. Поехали. Здесь всё равно тухло. — Мэйсон тянет меня за руку.
Мы расталкиваем людей, выбираясь из клуба. Ночной прохладный воздух ударяет по моим щекам. Смеясь, мы бежим к такси и забираемся в него.
— Нам нужен магазин с гробами. Знаете такой? — спрашивает Мэйсон.
— Это называется «Похоронное бюро», — хмурится водитель.
— Точно, похороны. На похоронах должны стоять гробы, — киваю я.
— Значит, нам нужно любое круглосуточное «Похоронное бюро».
Думаю, водитель тоже в шоке от нашего запроса, но он заводит мотор, и мы едем.
— Не верю, что мы это делаем, — хихикаю я.
— Если я расскажу об этом родителям, то они сдадут меня в психушку, — смеётся Мэйсон. — Я даже не пьян, чтобы выбирать гроб.
— Никогда не поздно позаботиться о будущем, — замечаю я.
— Наверное. Мама будет в шоке, когда узнает.
— А ты не говори ей. Она узнает обо всём по факту, и это избавит твоих детей от лишних трат. Думаю, они будут благодарны тебе, потому что организовывать похороны — паршиво. Тело не успевает ещё остыть, а тебе уже обивают порог люди, пихая свои визитки. Гадость. Поэтому, когда всё подготовлено заранее, то это облегчает жизнь.
— Ты, правда, много знаешь о похоронах.
— Да. Слишком много для моего возраста. Это не то, чем я горжусь, но что есть. Я вот не знаю, где похоронен мой отец, и похоронен ли он, вообще.
— Мне очень жаль, Энрика. — Мэйсон берёт мою руку в свою и с грустно смотрит на меня.
— Мне тоже. Я испортила твой день рождения.
— Не говори так. Лучше я буду выбирать гроб, чем проведу его на очередном большом ужине с родителями. Это похуже смерти, поверь мне. Они дотошные. Перед моим уходом папа наставлял меня,
Я смеюсь и Мэйсон тоже.
— У тебя классная семья.
— Я бы поспорил, — улыбается Мэйсон.
Такси останавливается у светлого дома, и мы переглядываемся.
— Я думал, что похоронные бюро обычно расположены на кладбище или мрачные, как в фильмах ужасов, — шепчет Мэйсон.
— Не всегда. Это филиалы. Они потом передают всё дальше, и тогда уже готовят труп рядом с кладбищем, но и это тоже не всегда. Когда я хоронила дедушку, то я была в трёх местах. Там, где выбираешь гроб. Там, где оформляешь договор на похоронную службу и выбираешь услуги. Карточки такая фигня. Якобы людям нравится читать о том, кто умер, и писать о нём. Это остаётся на память об умершем. Зачем? Лишняя трата денег. В общем, в третьем месте уже есть свой морг, в котором и готовят умершего к похоронам. А потом всё это везут в церковь.
— Мда, я точно обращусь к тебе, чтобы подготовить собственные похороны. Ты поможешь мне сэкономить, — тихо смеётся Мэйсон.
Мы останавливаемся у закрытой двери и переглядываемся. На прикреплённой к двери табличке написано, что бюро работает круглосуточно. Ненавижу это место. Ненавижу. Какого чёрта я делаю?
— Ну что, пошли? — спрашивает Мэйсон.
— Уверен, что это хорошая идея?
— Нет. Это самая странная и ужасная идея в моей жизни, но порой нужно совершать безумные поступки. Они становятся интересной историей для потомков. Я расскажу им, что, вероятно, с их бабушкой выбирал для себя гроб. Или же ты останешься в моей памяти, ненормальной девушкой, с которой я провёл самый безумный день рождения. Но этот день определённо отложится в моей памяти. Разве не ради этого стоит жить?
Меня трогают слова Мэйсона, и я улыбаюсь.
— То есть ты считаешь, что каждый поступок нужен человеку?
— Да, именно так. Люди называют ошибками какие-то поступки, но это не так. Ошибки — возможность их решать, а значит, возможность чувствовать себя живым. Люди не просто так совершают ошибки, они дают себе шанс снова встретиться с этими людьми, потому что те остались в их сердце. Если они там остались, то это точно правильно.
— А если последствия причиняют боль и ещё глубже утягивают в трясину?
— Значит, это была не ошибка. Ведь если последствия открывают тебе всё новые и новые обстоятельства, то выходит, что ошибка — твоя возможность найти ответы, которые важны для тебя, Энрика. Если бы всё решилось просто, извинения за ошибку были приняты, то всё бы закончилось. Но если события начинают становиться сложнее и пугают, то нужно дойти до конца, потому что там правда, и она нужна, чтобы жить дальше. Без неё ты никогда не сможешь двигаться вперёд.
— Надо же, — шепчу, кусая губу. — Никогда не относилась именно так к ошибкам и к их последствиям. Получается, что ошибка дала мне возможность узнать человека таким, какой он есть, а не таким, каким хотел казаться, да?