Сладкий грех. Разрушение
Шрифт:
— Именно так. Думаю, что ошибки связывают людей довольно крепко. Некоторые заканчиваются прощанием, а некоторые совместным будущим. Если узнать, было ли это ошибкой или же просто каким-то знаком свыше, тогда можно понять многое в этой жизни. Ошибки раскрывают людей. Не важно ты ошиблась или другой человек ошибся на твой счёт. Ошибка, как большая компьютерная игра, и чем дальше ты двигаешься, тем больше уровней открываешь и идёшь к финалу игры. А после финала ты решаешь: оставить игру себе или выбросить её.
— Спасибо,
— Поэтому я и хочу это сделать. Я хочу ошибиться и встретиться с последствиями, потому что они сблизят нас. А мне с тобой очень хорошо. Пошли, Энрика, совершим самую жуткую ошибку в нашей жизни, — смеясь, Мэйсон надавливает на ручку и утягивает меня в чёртово похоронное бюро.
Так, значит, я должна дойти до конца со Слэйном, чтобы открыть все уровни и выбраться наружу. И я точно выброшу эту игру. Она мне больше не нравится.
Мы с Мэйсоном оказываемся в небольшом холле, выполненном из тёмного дуба. Кажется, что всё здесь говорит о том, что жизнь закончилась. Хотя всё выглядит довольно мило для покойника. Я думала, что везде будут стоять гробы, как было это в прошлом, но нет. На звон колокольчика к нам выходит мужчина и поправляет очки. Он прищуривается, глядя на нас.
— Мне вызвать полицию? — спрашивает он басом.
— Нет, сэр. Мы приехали с миссией. Нам нужны гробы, — уверенно сообщает ему Мэйсон.
— Приношу свои извинения и соболезнования. В последнее время участились случаи вандализма. У вас есть с собой свидетельство о смерти? — интересуется мужчина и подходит к стойке. Он достаёт несколько бланков.
Мы с Мэйсоном переглядываемся и прыскаем от смеха.
— Мы пока ещё живы, но кто знает, — хихикаю я.
— Вы выбираете гробы для себя?
— Да. Это инвестиция в будущее. Её подарок мне на день рождения и мой подарок ей на Рождество или на что-то ещё. В общем, мы бы хотели опробовать гробы и выбрать для себя подходящий.
Наступает тишина. Я готова расхохотаться от этой нелепой ситуации, но Мэйсон крепче сжимает мою руку, запрещая мне выдавать нас.
— Хм, что ж. Хорошо. Для начала заполните анкеты клиентов, а затем я проведу вас в выставочный зал.
Мы берём листы, вписываем туда свои данные и подписываемся, что ознакомлены со всеми правилами.
Нас ведут по небольшому коридору, и я принюхиваюсь, а потом кривлюсь. Это вонь ладана. Ненавижу его. Гадость. Сразу же напоминает похоронную службу.
Оказавшись в большом помещении, заставленном гробами на небольших выступах, я хочу уйти. Это чертовски идиотская затея.
— Вы
Мы смотрим друг на друга и хихикаем.
— Итак, пошли выбирать. — Мэйсон отпускает мою руку, и каждый из нас расходится по разным сторонам.
— Кстати, пахнут они хорошо, — замечает он.
— Они натёрты ладаном. Какой цвет тебе нравится?
— Хм, тёмный. Да. Хочу тёмный. А тебе?
— Вот этот, — отвечаю, показывая на гроб из светло-серого крашеного дерева.
— Ты понимаешь, что это маркий цвет?
— А мне будет плевать. Главное, что до того, как меня опустят в землю, я буду смотреться в нём хорошо. Я пробую этот, — решительно говорю и двигаю небольшую скамейку.
— Осторожнее, Энрика, — шепчет Мэйсон, помогая мне залезть внутрь. Я ложусь в гроб и ёрзаю.
— Он такой твёрдый. Мне будет неудобно. И подушка, как будто из соломы.
— Тебе будет плевать. Ты будешь мёртвой, Энрика. Цветы? Хочешь цветы в руках, когда будешь мёртвой? — смеётся Мэйсон.
— Давай. Что-нибудь очень и очень яркое. Пёстрое. Это будет насмешкой над смертью, — киваю я.
Мэйсон протягивает мне букет искусственных цветов, воняющих пылью. Гадость.
— Закрой его снизу. Представлю, что я мертва, а ты запоминай. Потом твоя очередь, — говорю я.
Мэйсон осторожно закрывает низ гроба, и я таращусь в потолок.
— Хм, Энрика, у мёртвых глаза всегда закрыты. И я хочу знать, что ты чувствуешь. Выглядишь жутко, но красиво. Реально тебе идёт лежать в гробу.
— Это был самый жуткий комплимент за всю мою жизнь, — смеюсь я.
— Чёрный юмор. Итак, как ощущения?
Закрываю глаза и глубоко вздыхаю. Что я делаю? Зачем я это делаю? Не знаю. Но мне уютно. Словно я опять оказалась в руках Слэйна, и мы сидим в кресле. Он обнимает меня.
— Никак. Как будто лежу на деревянном полу в своём доме. Знаешь, когда дедушка умер, то я так и сделала. Его труп лежал в паре метров от меня, и я ждала скорую и полицию, которых вызвала. Я лежала и ни о чём не думала. Наверное, у мёртвых нет мыслей. И живые не так сильно отличаются от мёртвых. Мёртвыми быть проще. Намного проще, чем живыми. Не нужно ничего решать, ни о чём думать, ничего бояться. Некого любить и страдать из-за его жестокости и непонимания, что же происходит вокруг. Да, мёртвой быть прикольно.