Сладкий грех
Шрифт:
— Просто я заметила вас в саду, — ответила она, поигрывая краешком покрывала. — Я играла на рояле в гостиной. Потом мне пришло в голову прикрыть окно — ночной воздух стал слишком холодным, — объяснила Лотта, взглянув на него. — И тут увидела вас. Вы стояли под яблоней совершенно неподвижно, как привидение.
Наблюдая за выражением его лица, Лотта заметила отчужденность и одиночество, которые почудились ей сегодня вечером в саду под яблоней. Он словно смотрел сквозь нее, не видя лица.
— С моей стороны было очень опрометчиво позволить заметить себя, — очень тихо
— Я играла «При свете луны», — пояснила Лотта. Она тихонько пропела несколько тактов мелодии, от которых Эван вздрогнул, словно кто-то восстал из своей могилы. — Вы никогда не рассказывали мне о своем детстве.
— Моя мать любила напевать мне эту мелодию, — произнес Эван. — Мы жили вместе, пока мне не исполнилось пять лет, путешествовали вместе с бродячим цирком. А потом моему отцу пришла в голову мысль, что я должен получить достойное воспитание, несмотря на низкое происхождение.
— И ваша мать подчинилась? — У Лотты похолодело сердце. Перед ее мысленным взором встало золотое летнее утро двадцать семь лет назад и другой мужчина, попрощавшийся со своим ребенком, чтобы уже никогда вновь не увидеть его.
— Она думала, что так для меня будет лучше, — ответил Эван. Он до сих пор пытался в это поверить, но так и не смог. — Ей так хотелось, чтобы у меня было положение в обществе и образование. Несмотря на мои просьбы остаться, она рассудила, что лучше отдать меня отцу.
— И вы попали в Фарнкорт, — заключила Лотта, внимательно следившая за выражением его лица, на котором все время менялось выражение, в зависимости от того, что за воспоминания всплывали в его памяти. — Вероятно, это испытание для ребенка воспитываться в бродячем цирке?
— Мне очень нравилось там, — к ее удивлению, ответил Эван. — Потом я полюбил графство Мейо в Ирландии. Там море. А еще громадный дом, разваливающийся и полный тайн. Это прекрасная страна, вольная и дикая. Но в остальном… — Он вздрогнул, будто воспоминания и тени прошлого давили на него. — Ну, до вас, вероятно, доходили слухи. Отец не одобрял моего дьявольски упрямого характера с самого начала, прислуга перенимала его отношение. Герцогиня, естественно, меня ненавидела, так как я был наглядным подтверждением измен отца. Она воспитывала в своих детях нетерпимость ко мне. Ее влиянию не поддался только Нортеск, который взял на себя миссию становиться между мной и неприятностями, — со вздохом сказал Эван. — Неприятности преследовали меня повсюду — и в Фарнкорте, и в Итоне, и где бы я только ни появился.
— А правда ли, что когда вы сбежали из дома, то отправились в Ньюмаркет и украли одну из скаковых лошадей своего отца? — спросила Лотта.
— В общем, да, — ответил Эван. По его губам пробежала тень улыбки. — Дикарь Даррелл был прекрасным созданием, гораздо более миролюбивым, чем большая часть членов моей семьи.
— И что, вы работали в Ирландии жокеем несколько лет, прежде чем перебраться во Францию и присоединиться к наполеоновским войскам?
— Вы старательно собирали сплетни, — заметил Эван.
— Мне
— Отчего же, — возразил Эван. Он снова подошел к Лотте. — Еще можно шпионить.
Сердце подпрыгнуло и бурно забилось у Лотты в груди. Короткий момент душевной близости закончился, крошечное окошечко в прошлое захлопнулось. Наивно думать, что столь редкие минуты открытости могут их приблизить друг к другу. Она по-прежнему оставалась предательницей, а он — человеком, которого она предала.
— Расскажите мне о сегодняшнем вечере, — попросил Эван. — Увидев меня в саду, вы последовали за мной…
— Я думала, что там, куда вы отправились, может произойти что-нибудь интересное, — призналась она. — Решение отправиться за вами было совершенно неожиданным, клянусь вам. К тому же я обещала Тео, что постараюсь… — Лотта не смогла договорить, ее голос пресекся. Она попалась. Не важно, что она сейчас ему скажет. Эвану и без того видна вся глубина ее предательства.
— К вашему брату мы еще вернемся, — пообещал Эван. Он обхватил ее за плечи, повернув к себе. — Вы видели, куда я ходил?
— Нет, — возразила Лотта. — Я нагнала вас только к тому времени, как вы уже повернули обратно в город. Я не смогла за вами угнаться. У меня разболелись ноги и порвалось платье. Я все прокляла и думала только о том, что лучше бы мне остаться дома.
Эван всмотрелся в ее лицо. Пусть даже она и сказала правду, но под его острым и тяжелым взглядом, пронизывающим насквозь, должна была испытывать робость.
— Значит, кто-то еще выходил сегодня. Если это были не вы, то кто же? — заметил он.
Лотта дернулась под его руками, впившимися ей в плечи. Почувствовав это, Эван сразу ослабил хватку.
— Вы видели там кого-нибудь еще? — несколько мягче спросил Эван.
— Нет, никого, — покачав головой, ответила Лотта.
— Вы уверены? Это очень важно.
Лотта подняла глаза, встретившись с его взглядом.
— На обратном пути мне попался какой-то мужчина, который сворачивал на Ньюбери-стрит, — сказала она. — Мне даже показалось, что это был один из ваших товарищей офицеров. Я не очень ясно его рассмотрела, но что-то в его походке показалось знакомым. — Она изо всех сил старалась вспомнить, как выглядела эта всего лишь на мгновение мелькнувшая перед ней фигура.
Эван задумчиво посмотрел на нее:
— Французский офицер — это интересно…
— Я уверена, что никто не стал бы предавать вас, — Лотта, залилась ярким румянцем под его насмешливым взглядом. — Я имела в виду, из ваших.
— Награда обещана всем, — возразил Эван, присаживаясь на краешек кровати. — Разве не так, Лотта?
Лотта прикусила губу.
— Я на стороне британцев, — ответила она. — Для большинства людей мой поступок — проявление патриотизма.
— В таком случае они слишком сильно доверяют вам, — рассмеялся Эван. — Вы не стали бы стараться из-за принципов. Что ваш брат пообещал вам? Деньги, я полагаю. Как это банально!