Сладкий роман

Бояджиева Мила

Рассмотрев ещё от таможенного отделения людей, толпящихся за толстым стеклом, я заметила сразу несколько мужчин, вполне могущих сойти за Майкла. Темные костюмы, галстуки, жеваные лица, ощущение зажатости и мрачной тоски.

Но оказавшись в узком проходе между шеренг встречающих с бегающими ждущими глазами, я поняла, что ошиблась: мои кандидаты скользнули по незнакомке весьма заинтересованным, но чужим взглядом. "Возьму такси и попытаюсь разыскать господина Артемьева по телефону, самой мне со здешними кладбищами не справится", - решила я.

– Ну куда ты летишь! С таким багажом

могут совладать только парижские тяжеловесы!
– Майкл схватил меня одной рукой за локоть, придерживая другой тяжелую тележку с чемоданом и сумкой.
– Господи, что ты там везешь?

– Колбасу, крекеры и шпроты, - ответила я.
– На пять дней.

И секунду колебалась, уж не расцеловаться ли нам по-родственному? Боже, как он мне понравился, замявшийся в нерешительности и вдруг чмокнувший кузину в ухо. Мне показалось, что я знаю все его жесты и эту робость, сменяющуюся нарочитой напористостью. Будто знакомы давным-давно и не виделись целый год.

– Прошел ровно месяц, Дикси. Смотри, - я даже не загнал на барахолке твой пуловер и специально одел, чтобы ты меня узнала издали.

– Я по привычке высматривала черный костюм. Но и в нем бы с трудом узнала тебя. Ты очень изменился, Микки.

Я только сейчас заметила, что у господина Артемьева невероятные губы изысканно-изогнутого, аристократического рисунка, с капризной насмешкой, притаившейся в чуть поднятых уголках. Губы Аполлона, изваянного Праксителем.

– Загорел на даче. У нас необыкновенно солнечное лето. Первое за последние триста лет. Он повел шеей в строго застегнутом воротничке голубой рубашки.

– И оброс. Смешные завитки, как у пуделя. А цвет ирландского сеттера.

– Ты подрабатываешь в жюри собачьих конкурсов? Туда любят приглашать кинозвезд... А это мой "кадиллак"!

Мы остановились у припаркованной на стоянке машины, способной украсить любую автомобильную свалку. Белая краска рябила коричневыми лишаями, одно крыло почему-то было черным, от левой фары свисали разноцветные проводки.

– Извини, я так старался успеть починить своего "Москвича", и главное, покрасить! Две недели на даче провозился - шпаклевал, заменил крыло... В общем, уже совсем успевал - а здесь срочная работа... Хотел кое-что подправить ночью - и уснул! Представляешь, в восемь вечера - сном праведника!

Я села рядом с Майклом, любопытно оглядывая прикрытые старым гобеленом сидения и справку с крупными цифрами 1994, приклеенную к ветровому стеклу.

– Это тебе из собственного сада. Камелии.
– Майкл достал с заднего сидения и бросил мне на колени букетик полевых цветов.

Я погрузила лицо в поникшие, нежные пестрые соцветия, слабо пахнущие медом.

– Спасибо. Очень редкий сорт.

Рука Майкла привычно засуетилась вокруг приборной доски, откручивая какие-то гайки и, наконец, включила зажигание. Автомобиль задрожал, ворча и кашляя.

– Старичку двенадцать лет. Чудо, что ещё держится при таком хозяине.

– Не думала, что ты любитель автомобильного хлама.

– Да я и сам не знал, пока не увлекся. Вот весь мой долг в соответствующей валюте.
– Он протянул конверт.

– Обижаешь, - я оттолкнула деньги и отвернулась

к окну.

– Давай не будем больше об этом, - Майкл сунул конверт в цветы и мы тронулись.

– Каковы наши дела?
– официальным тоном осведомилась я, пряча деньги в сумочку.

– Отчитываюсь. Могилу нашел, с директрисой кладбища договорился. Ждут завтра.

– Сегодня. Ведь ещё весь день впереди.

– А визит на Красную площадь, в Пушкинский музей?

– Вначале дела. Я получила все необходимые документы, доказывающие мое родство с баронессой.

– У меня немного сложнее. Знаешь, наши архивы причислены к объектам государственной важности. А в моей биографии не все чисто.

– Как это?

– Длинная история.

– Для беседы у камина?

– Или для вечера на даче. Слушай: излагаю разработанную мной программу визита дорогой гостьи. У нас впереди почти пять дней. Сашка сдает экзамены, он живет с Натальей дома. Но вчера по случаю уик-энда и с целью подготовки "усадьбы" к приему гостьи все уехали на дачу. Ты можешь жить у меня в Беляево.

– Ассоциация Зипуша забронировала мне номер в "Доме Туриста". Это не очень плохо?

– Напротив, совсем удачно - по пути на дачу. Мое имение расположено в южном направлении.
– Черт, я опять забыл язык!

– Нет, говоришь лихо. Или я уже привыкла к твоим ляпам. И к тому, что ты на меня ни разу ещё не посмотрел.

– Сто раз, - Майкл внимательно следил за дорогой, не поворачиваясь ко мне.
– Костюм в серо-голубую клетку. Юбка миди - плиссе. Блузка... блузка... в общем - красивая, волосы заколоты, помада цвета "коралл".

– Мог бы сдать экзамен на детектива. Да... малопривлекательная у тебя спутница.

– Ну что вы, мадемуазель! Пока мы протискивались сквозь толпу в Шереметьево, меня один хмырь даже лягнул от зависти. Честное слово! А я не успел дать сдачи.

Я посмотрела на профиль Майкла и заметила, что несмотря на шутливый тон, глаза-то жесткие и прищуренные, будто в тире пристреливается.

– Так вот. Идя навстречу вашему пожеланию, мисс Очевидец (это я даю перевод с латыни), сегодня после обеда - посещение мемориала наших общих родственников и дарителей. Вечером - семейный прием в моем поместье. Завтра - прогулка в Загорск - там у нас чудесная церковная архитектура, вечером отдых, а послезавтра - концерт! Правда, без моего участия. Извини, Большой театр закрыт на ремонт, а в другом оперном - летние каникулы. Но я кое-что припас из самых что ни на есть новомодных театральных явлений... Так что и в Париж возвращаться не захочешь, милая моя...
– Он впервые посмотрел на меня, пристально и внимательно.

– Кстати, как твои творческие успехи?

– Изредка снимаюсь, работаю по договорам. В общем - пустяки... Да мне, в сущности, пора писать мемуары: как я дружила с господином Артемьевым, у которого...

– ...У которого тоже почти нет работы, - с мрачной иронией добавил Майкл.

– Куда мы едем?
– Мне показалось, что архитектура, свидетельствующая о приближении к городскому центру, осталась позади.

С широкой набережной машина свернула на мало примечательную улицу.