Сладкое поражение
Шрифт:
– А, это целая история. Он был решительно настроен на брак с Эмилией, рассчитывал на большое приданое, а та была настроена, выйти замуж за Девона. Из-за потрясающего сходства близнецов возникли кое-какие проблемы. Но все разрешилось до того, как стало слишком поздно.
– Он и ее погубил?
– Нет, но пытался.
– Мне показалось, что сейчас он держался с вами грубовато.
– Напротив. Наконец-то выяснилось, что у него есть голова на плечах. И смелость. Впервые он не утомил меня до зевоты. Об этом можно было бы говорить бесконечно, но сейчас самый острый
– А я поверю только тогда, когда это произойдет. Но если это действительно случится, пожалуйста, не оставляйте меня с ним наедине. И ни с каким другим мужчиной, – добавила Анджела, имея в виду намерения Лукаса нанести визит и помня о том, что Эмилия рассказывала о необычных наставнических способностях леди Палмерстон.
– Если ты боишься, что мужчина может причинить тебе вред в отсутствие наставницы, то не понимаю, зачем тогда вообще нужно встречаться с этим мужчиной.
– Я не боюсь, что он меня заставит сделать что-либо против моей воли. Я просто не могу положиться на себя, свою волю, на разум и здравый смысл.
– Понятно.
– Ни Лукас, ни Филипп никогда, ни к чему не принуждали меня. Но моя репутация все равно оказалась погубленной, а сердце разбитым. Вы понимаете, я не могу полагаться на саму себя, потому что мне, как видно, недостает здравого смысла. Пожалуйста, Дора, меня нельзя оставлять одну.
– Хорошо, Анджела.
– Мне стоит пойти переодеться, прежде чем появятся другие визитеры, – сказала Анджела, взглянув на свое платье.
Это не заняло у нее много времени, и она вернулась в гостиную как раз в тот момент, когда Гроувз объявил о визите лорда Фроста.
– Мы примем его, – сообщила дворецкому леди Палмерстон.
В лорде Фросте было что-то такое, что не нравилось леди Палмерстон. И пока они с Анджелой обсуждали состоявшийся накануне бал, миледи пыталась понять, что же именно не нравится ей в Лукасе.
«Возможно, его глаза», – думала леди Палмерстон. Они были светло-голубого оттенка, и этот цвет напоминал ей солнечный морозный февральский день. Яркий, но дающий лишь иллюзию тепла. Она не могла придраться к его манерам. Фрост производил впечатление настоящего джентльмена, он был хорошо воспитан, и все в нем было таким, каким должно быть. И все же она не могла отделаться от ощущения, что он поверхностен, а его манеры и обаяние – тщательно отрежиссированная игра.
Не удержавшись, леди Палмерстон начала сравнивать Фроста с Хантли, каким он был несколько лет назад, когда ухаживал за другой ее племянницей, Эмилией. Хантли не мог притворяться даже под угрозой смерти. Хантли всегда вел себя вызывающе, эпатируя окружающих, намеренно старался вызвать неприязнь или в лучшем случае раздражение.
И тут леди Палмерстон смогла определить то качество, которое ей не нравилось во Фросте, – неуверенность в себе, ведущая к безрассудству. И как следствие, отчаянное желание угодить, вызвать симпатию и что-то еще. Все это присутствовало в льдистой голубизне его глаз. Напряженность в его действиях
И тут Фрост произнес нечто, весьма удивившее леди Палмерстон:
– Я видел, что из вашего дома выходил лорд Хантли. Или следует говорить «порочный лорд Хантли»? Это ведь он изображен на вашем рисунке, Анджела, не так ли?
Леди Палмерстон поджала губы. Это было весьма странно. Хантли вышел из дома минут за пятнадцать до появления Фроста. Очевидно, один из джентльменов некоторое время прятался возле дома. Она отметила для себя, что следует поговорить об этом с Гроувзом.
– Я не имею желания обсуждать, кого я изобразила на этом рисунке.
– У нас не должно быть друг от друга секретов. – Тут Фрост посмотрел на леди Палмерстон, и их взгляды встретились. Ему явно хотелось, чтобы она оставила их наедине. Он пристально, со значением, смотрел на нее, намекая на то, что ей не мешало бы удалиться. Отводя взгляд, Дора нахмурилась, давая понять, что визитер позволяет себе лишнее.
– Мне бы хотелось в ближайшее время опять увидеть тебя, – сказал Фрост. Теперь его взгляд был прикован к Анджеле. Выражение ее лица оставалось бесстрастным. Или девушка обладала актерскими талантами, или, в самом деле, ничего не чувствовала.
Но разрешение было дано, и Фрост ушел.
– Он стал другим, я помню его не таким. А может, это я изменилась, – задумчиво заметила Анджела.
– У меня нет возможности сравнивать, – сказала леди Палмерстон.
Но она могла сравнить двух гостей ее племянницы и, как это ни странно, была готова отдать предпочтение Филиппу.
– Ты взял мою одежду? – спросил Девон, оглядывая туалет Филиппа. Девон только что вышел в холл, и теперь братья ждали Эмилию, чтобы всем вместе отправиться на бал. Филипп самовольно, по сути, без разрешения Девона, переехал в Бекингем-Хаус. Ни на аренду жилья, ни даже на собственный гардероб у него пока денег не было.
– Да, взял. Даже не знаю, как тебя за это благодарить. У меня просто совсем не было времени на сборы.
Это была правда. Хотя и собирать-то Филиппу было особенно нечего: теперь у него не было специальной одежды на выход. – Не думаю, что я…
– Разве плохо иметь брата? Особенно такого, у которого тот же размер. Мне с тобой повезло, – сказал Филипп с улыбкой, любовно похлопывая брата по спине.
– В самом деле, Филипп, тебе, наверное, повредили голову. Ты ведешь себя совсем не так, как раньше. Я тебя с трудом узнаю, – заметил Девон, глядя на него с подозрением.
Филипп удержался от того, чтобы не упомянуть, что и сам Девон стал другим, совсем не таким, каким помнил его Филипп. Во-первых, Девон не поколотил брата и даже не попросил покинуть его дом. Правда, остаться он ему тоже не предложил.
Но что-то изменилось в их отношениях. Возможно, это произошло благодаря Филиппу. А может быть, дело было в том, что теперь им больше не нужно бороться за внимание отца. Филипп не стал утруждать себя поиском возможных объяснений, а просто впервые в жизни радовался тому, что у него есть брат.