Сладкое Забвение
Шрифт:
Нервы играли у меня под кожей, но я поднялась на ноги и обошла вокруг его стола, пока не встала рядом с ним. Он бросил на меня быстрый взгляд и откинулся на спинку кресла.
— Не могу выбрать центральную часть для столов, — сказала я ему.
— Покажи мне.
Вместо того чтобы взять телефон из моей руки, он притянул меня к себе на колени. Мое сердце бешено заколотилось от шока. Его рука крепко обняла меня за талию, но мне казалось, что она скорее обжигает меня, чем уравновешивает. Я успокоилась, положив руку ему на плечо. Он был
Я повернула голову, чтобы посмотреть на него. У меня перехватило дыхание, поняв, что его губы находились всего в нескольких сантиметрах от моих. Его взгляд был теплым, с каждой секундой видя все глубже под моей кожей.
Когда его тело прижималось к моему, согревая меня изнутри, желание наклониться стало физическим. Тяжелый рывок, словно он был моим центром тяжести. Я ощущала его дыхание и сильное сердцебиение.
Я могла перепрыгнуть через пропасть, как уже однажды сделала в машине, где снаружи моросил дождь.
Как просто это было бы: зарыться пальцами в его волосы, провести рукой по его подбородку, встретиться губами с его ртом.
Я знала, что это будет лучший поцелуй в моей жизни.
Поэтому показала ему только вазы.
Глава 33
«Простота — предельная утонченность.»
— Леонардо да Винчи
Елена
Я ненавидела его машину, как она была бесконечно его. Как я задыхалась в его пространстве, не находя это неприятным.
Я ненавидела его машину.
Но мне нравилось, как он водил ее.
Как его рука лежала на руле, как он сидел на водительском месте с непритязательной уверенностью, и как всегда ехал на предельной скорости, будто для поддержания этого джентльменского фасада.
Это напомнило мне мягкий звук падающей на пол ткани, скрежет зубов на затылке, дерганье моих волос.
Мой пульс переместился между бедер, и я сжала ноги вместе.
Обычно я не была девушкой, делающей ставки, но я бы поставила все нечестно заработанные доходы моего папы на идею, что этот мужчина трахается так же, как водит машину. С полным контролем и уверенностью.
Нико молчал, пока мы ехали в центр города, уличные фонари мерцали и гасли на непроницаемом лице. До этого он выбрал простую вазу и сказал:
— Меньше — значит больше.
И мне пришлось согласиться с ним.
После этого он не сказал мне ни слова. Пока он молчал, я поняла, что мне нравится его голос. Я хотела знать, что он скажет. В этой голове были целые предложения, просто ожидающие, чтобы их растянули, и мне хотелось услышать каждое из них. Я не могла и не хотела анализировать почему.
Тишина, давление между ног начало нарастать, пока мне не пришлось снять напряжение.
— С какой скоростью движется автомобиль? — спросила я.
— Быстро.
Я зажала нижнюю губу между зубами, пытаясь придумать ответ. И вот что мне пришло в голову:
— Насколько быстро?
Он не взглянул на меня, но слегка улыбнулся.
— Покажи мне. — слова сорвались с моих губ на выдохе, тихими и многозначительными.
— Нет.
Я приподняла бровь.
— Почему? Боишься?
Он перевел взгляд на меня. Тьма сверкнула за унцией веселья.
— Страх и безрассудство — две разные вещи.
Я не знала, почему, учитывая, что это не помогло мне, но стало легче, что он сказал это. У меня был опрометчивый брат — я не хотела такого же мужа. Однако я еще не была готова сдаться; его внимание вызвало во мне волнение.
— Хочешь сказать, что раньше никогда не выставлял себя на показ женщине в машине?
— Это не то, что я сказал.
— Значит, выставлял?
— Наверное, когда мне было шестнадцать.
Это было давно, но я не могла остановить щепотку ревности, нашедшую свой путь ко мне. Какая девушка была настолько важна для него, что он решал производить на нее впечатление? Я стряхнула это с себя.
— Я выхожу замуж за Руссо. Тебе не кажется, что я должна знать, каково это, пока не стало слишком поздно?
Взгляд, который он бросил в мою сторону, был не чем иным, как жаром.
— Уже слишком поздно.
Мой пульс дрогнул, но я заставила себя вздохнуть.
— Все в порядке. Если ты боишься...
Он покачал головой, прежде чем машина разогналась так быстро, что я упала на сиденье. Смех сорвался с моих губ, но его единственным ответом был взгляд в мою сторону — искра, мелькнувшая в глазах. Я смотрела, как одометр показывал девяносто... сто... сто десять.
Нико вел машину так, как если бы ехал со скоростью всего шестьдесят километров в час: расслабленно, не выражая ни грамма эмоций. Адреналин бурлил и кипел в моих венах. Он выжал сто двадцать, прежде чем ему пришлось замедлить ход.
Под кайфом от страсти, жизни и скорости, я опустила окно и позволила теплому воздуху коснуться моих щек. Спустя пятнадцать минут мы въехали на подъездную дорожку, и я не могла точно сказать, что это было похоже на дом, но что-то в этом ощущалось правильным.
Адреналин перешел в пыхтение, словно у поезда кончилось топливо. Это оставило ощущение жара и холода под моей кожей, нервы процветали в атмосфере.
Он выключил зажигание, и тихие хлопки и потрескивания горячего двигателя просочились в машину сквозь открытое окно. Горячий городской воздух, серебристый лунный свет и тяжелое напряжение поселились в пространстве между нами. Мое дыхание было затруднённым, каждая секунда казалась беременной паузой.