Сладостное заточение
Шрифт:
Просто сделай это. Перевернись сверху и одним мощным толчком погрузись в ее киску. Наслаждайся ощущением того, как твой вес вдавливает ее в матрас, заключи ее в свои объятия. Сожми в кулаке эти великолепные волосы, оттяни ее голову назад, чтобы добраться до ее восхитительного горла. Или разверни ее и возьми сзади. Сделай это так, чтобы все могли видеть. Пометь ее! Заяви на нее права! Трахни ее жестко. Выпусти на волю зверя. Как ты этого хочешь.
В смысле, как этого хочешь ты? Не получится,
Почему нет? Она отдала тебе всю себя. Почему ты не можешь сделать то же самое?
Потому что… она тебя не знает, придурок. Она знает только меня. Эту… мягкую сторону меня.
Мы одно и то же. Две стороны одной медали. Нас не разделить.
Хватит болтать всякую чушь. Я никогда не позволю ей узнать эту темную часть меня. Она чиста. Я никогда не смогу быть с ней грубым. Ты, мой друг, предназначен только для других людей
Лицемер. И трус. Вот кто ты. В сердечных делах решает все или ничего. Ты не можешь ожидать, что она будет любить только часть тебя.
Оставь меня в покое. Я не уступлю.
Как хочешь. Но знай — она сильнее, чем ты думаешь. И, сдерживая свою брутальную сторону, потому что ты думаешь, что она не справится, ты поступаешь с ней так же, как те ублюдки из Семьи.
Это неправда.
Ты знаешь, что это так. О, и еще кое-что. Она уже познакомилась со мной.
Что?
Тишина. Извращенец в моем сознании решил заткнуться.
— Возвращайся сюда и объяснись, черт возьми, — ворчу я.
— Объяснить что? — Захара поворачивается ко мне лицом, пронзая меня своим вопросительным взглядом. — Что ты хочешь, чтобы я объяснила?
— Ничего. Я просто… спорил сам с собой. Я часто так делаю.
— Да, ты мне говорил. — Она целует край моей челюсти. — О чем был спор?
Дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда ее длинные ухоженные ногти царапают мою грудь, оставляя красные следы на моей коже. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Я был чертовски твердым с тех пор, как проснулся, но сейчас мой член, кажется, вот-вот взорвется. Я заставляю себя сделать еще один успокаивающий вдох, чтобы сдержать непреодолимое желание одним толчком погрузиться в ее великолепную киску.
— Колебания фондового рынка. Он хочет, чтобы я вместо этого инвестировал в государственные облигации. — Мой голос звучит хрипло, потому что я едва держусь. Этого не может быть!
— Хм. Должно быть, в твоей голове бунт. Вы двое что-нибудь еще обсуждаете? Или только бизнес?
Перекатившись на нее, я обнимаю ее за талию.
— Иногда.
— Какой он? Этот другой ты?
— Он подлый ублюдок. — Моя рука хватает ее левую грудь, и я наклоняюсь, чтобы захватить ее сосок
— Звучит весело. Может, ты выпустишь его поиграть?
Мой член находит ее вход. Опираясь на локоть, я осторожно проникаю внутрь. Она такая чертовски тугая, что я чуть не теряю сознание каждый раз, когда погружаюсь в ее тепло.
— Тебе не понравятся его игры, ангел.
Резкая боль пронзает мои руки, когда она вонзает ногти мне в плечи. Это почти толкает меня за край. Почти.
— Откуда ты знаешь? — задыхаясь, спрашивает она.
— Поверь мне. Я просто знаю. — Не отрывая от нее взгляда, я погружаюсь глубже в ее тепло, следя за признаками дискомфорта. Медленно. Осторожно. Я вхожу полностью.
Розовый рот Захары раскрывается в тихом стоне. Ее губы дрожат. Я вытаскиваю его до самого кончика, но затем снова ввожу. Болезненно медленно. Это самая сладкая мука, и мне удается сохранять медленный темп, пока я нежно трахаю ее. Звуки, которые она издает, сводят меня с ума, искушая ускорить толчки. Нет, я не могу , повторяю я снова и снова, пока она наконец не начинает разваливаться в моих руках. Когда ее киска выжимает жизнь из моего члена, а ее тело сотрясают спазмы, я теряю контроль.
Я погружаюсь внутрь. Один раз. Дважды. Сильные, мощные толчки. Достигая дна при каждом входе. Я не могу остановиться. Она моя! Моя!
Захара задыхается, рот открывается с безмолвным криком. С моим оргазмом, надвигающимся на меня, как неуправляемый поезд, я все еще пытаюсь замедлиться, пытаюсь отстраниться, беспокоясь, что причиняю ей боль. Мои усилия тщетны, потому что Захара сцепляет свои лодыжки вокруг моей талии. Я никуда не уйду. Кроме как на небеса. Моя сдержанность рушится, и я падаю с края.
Моя! Эхо моих мыслей проносится в голове, а мой ангел трепещет в блаженстве. Я обхватываю ее руками, наполняя ее своей спермой. Помечаю ее изнутри. Она моя. Моя свобода. Мой покой. Моя Захара.
Мы оба все еще задыхаемся, когда я наклоняю голову и прижимаюсь губами к ее губам в быстром крепком поцелуе.
— Мне так жаль, что я потерял контроль, детка. В следующий раз я буду осторожнее.
— Но мне понравилось. — Ее ресницы трепещут, когда она смотрит на меня. — Мне понравилось.
Да, скорее всего, она говорит это, чтобы я не чувствовал себя куском бешеного дерьма. Черт. В дальнейшем мне нужно быть более сдержанным.
Сделав еще один глубокий вдох, я целую ее. На этот раз гораздо нежнее.
***
— Чертовы болгары, — бормочу я, сворачивая на боковую улицу и едва не сталкиваясь с фурой, едущим посреди дороги. — Твою мать! — нажимаю на гудок, объезжая его. — Что, черт возьми, с тобой не так?
Клянусь, за последние годы требования к получению водительских прав, должно быть, ослабли, потому что, похоже, никто больше не может соблюдать правила дорожного движения.